Ты - мои крылья - стр. 20
- Вы сами вряд ли найдете дорогу. Особенно в темноте.
- И что же мне делать?
- Да что тут поделаешь? Одевайтесь, я вас отвезу. Заодно сам посмотрю, что там за история. Вдруг что-то серьезное, – устало ответил мужчина.
- Я сейчас в галерее на Северном. Знаете, где это?
На секунду в трубке установилась тишина, но потом Копестиренский все же ответил:
- Да. Я буду минут через двадцать.
Домчал за пятнадцать. Едва нашел место для парковки на небольшой, забитой до отказа дорогущими автомобилями стоянке. Да, уж… Пафосное местечко. В такое просто так не попасть. Это он понял еще на входе. Стоило только сунуться, как два огромных амбала перегородили ему дорогу, с ненавязчивой просьбой показать приглашение. Какое, к черту, приглашение? Он даже не знал, что тут вообще происходит…
- Артур?! Ну, слава Богу!
Мужчина обернулся на голос.
- Он со мной, - зачем-то бросила Стелла охране и, схватив Копестиренского за руку, паровозиком потащила его за собой прямо к выходу.
- Стелла…
Артур буквально почувствовал, как закаменела ее рука. Стелла обернулась. А вместе с ней и он сам. Интересно стало посмотреть на причину такого ее поведения.
- Да, Сергей. Ты что-то хотел?
- Тебе точно не нужна помощь?
- Определенно. Но спасибо, что предложил. – Женщина улыбнулась, отчего тонкие-тонкие лучики морщинок собрались возле глаз, и, решительно развернувшись, двинулась к выходу. Артур же замешкался. Но уже не любопытство стало тому причиной. Все, что ему хотелось узнать, он как-то сразу для себя прояснил. И мог бы даже запросто составить словесный портрет-описание своего визави, если бы это потребовалось. Тот был таким… чистеньким. Приветливая, отработанная до механизма улыбка, расчетливый взгляд… Дорогущий костюм, наверное, итальянский, ботинки из страусиной кожи. Возможно, политик… Но не из тех, что сами пробились наверх. Скорее, чей-нибудь ставленник. Из породы пешек, что представляют интересы находящихся в тени игроков. Вот были люди внутреннего стержня, а были и люди сжатых булок… Стоящий напротив Артура мужчина относился как раз к последней категории. Он был из тех, для кого впечатление, производимое ими на публику, было едва ли не самым главным достижением в жизни. И за душой у которых, как правило, не было ничего - одно позерство. Сейчас тот с явным пренебрежением во взгляде рассматривал его, Артура Копестиренского. А он, движимый извечным мужским чувством соперничества (хотя, казалось, откуда тому было взяться?), не мог… Просто не мог проиграть эту дуэль взглядов.
- Артур? Ну… Ты чего застыл? – окликнула его Стелла.