Ты мне не сестра - стр. 22
Он за спиной.
Даже когда его не было в моей жизни, он был там.
Незримым жгутом стягивал мою шею, не давая дышать спокойно. А теперь он снова здесь.
Настоящий. Реальный. Чужой.
Спину жжет клеймом его взгляда, а вскоре слышатся шаги.
И я пихаю в сумку вещи медленнее, словно растягивая удовольствие. От него. От ощущения зуда между лопатками. От страха того, что сейчас случится.
Я не позволю себя коснуться. Не должна.
Нам нельзя спать вместе. Тем более делать это так беспечно.
Поэтому в вещах нахожу нож. Перочинный, маленький, но очень острый. Он не раз и не два выручал меня. Сделает это снова.
Пусть только Максим попробует меня коснуться. Пусть только потребует от меня с ним трахнуться.
Но не требует. Просто стоит, чуть упираясь ягодиц стояком. Максим касается пальцем спины, ведет линию вниз, по изгибу позвоночника. Режет кожу огнем похоти и страсти. Я прикрываю глаза от острой нехватки воздуха. От терпкого наслаждения, что по венам как зараза растекается.
Легкие будто сдавили в кулаке, а в тело вонзились тысячи игл.
И мне жарко. И мне ужасно хорошо.
Но чтоб ы я не ощущала, я понимаю. Так нельзя. Он женат. Мы брат и сестра. Надо просто повторять себе как мантру. Он скоро будет женат. Мы брат и сестра. Именно поэтому стоит его крупной, шероховатой ладони накрыть одну половинку ягодицы, как я делаю резкий замах.
И тут же вскрикиваю. Максим только притворялся расслабленным, но очень спокойно выбил нож из моих рук.
Он только усмехается, все еще цинично и злобно, и наклоняется за ножом. Перекидывает из руки в руку, смотрит мне в глаза. Гипнотизирует. Заманивает в ловушку. Ждет, когда окончательно сдамся.
– Отобрать защиту у слабой девушки, как это по-мужски, – включаю сарказм, единственное оставшееся против него оружие.
– Резать исподтишка – как это по-женски.
– Уходи, Максим. Поговорим завтра. Или лучше… Никогда, – отступаю я на шаг, все еще смотря, как скачет из руки в руку нож.
– «Никогда» меня не устраивает, – говорит он и вдруг делает резкий бросок, приставляет нож мне к горлу. Как тогда, ночью. Сглатываю. Охреневаю. Но почему-то не боюсь. Только если растечься перед ним лужицей и молить меня поцеловать.
– Как насчет прямо сейчас?
– Ты всегда ведешь переговоры с ножом у горла? – поднимаю я брови и поддаюсь вперед, надавливаю кожей на острие. Порежет? Как будто можно сделать мне больнее. – Или я особенная?
– Не будет переговоров. Мне нужна только капитуляция…
Он резким движением оттягивает мой лифчик и ловко перерезает посередине. Пугает и возбуждает одновременно.
Сдергивает остатки ткани. Жадно смотрит на торчащие вершинки груди. Выкручивает пальцами, стискивает, резко шлепает.