Ты мне не брат - стр. 33
– Бери, – роняю я.
– Спасибо.
Он поворачивается и уходит, а я вдруг вспоминаю, что у меня их два, и кричу:
– Тот, на котором гранат нарисован!
Хлопает дверь ванной, но я надеюсь, что он меня услышал. В конце концов, я достаточно громко кричала.
Закончив с раскладкой продуктов, я мстительно забираю последний кусок пиццы, грею его в микроволновке и наливаю себе чай. Вообще-то я хотела пожарить нам на завтрак яичницу с сосисками и помидорами, помню, что Дима ее любит, но теперь фиг ему! Раз такой грубый, пусть сам себе готовит! Или в ресторанах питается!
Но не успеваю я откусить первый кусочек, как вдруг по квартире проносится рык:
– ЛЕНА, БЛЯДЬ!
Я вздрагиваю и поворачиваю голову, и как раз в этот момент в дверном проеме вырастает Дима. Разъяренный, с голым торсом и в одних штанах, которые, кажется, он надел на мокрое тело, потому что они слишком облепляют его ноги. Я, приоткрыв рот, смотрю на его мокрую обнаженную грудь, смотрю, как с кончиков темных волос падают капли воды на широкие плечи и стекают вниз, к маленьким коричневым соскам, а потом еще ниже, на живот…
Меня так завораживает это зрелище, что я даже не сразу понимаю, почему Дима продолжает орать. И только когда он буквально под нос сует мне свои ладони, выкрашенные в ярко-розовый цвет, до меня наконец доходит.
И я начинаю громко, неприлично ржать.
– Ты специально? – рявкает Дима, злющий, как пиздец. – Специально, я тебя спрашиваю?
– Нет, – я задыхаюсь от смеха. – Я… я же сказала, чтобы ты взял шампунь с гра…ахах… с гранатом! А ты… Ты взял мой оттеночный! А им надо в перчатках мыть!
– Сука, у меня теперь и волосы розовые будут?
– Не, он красит только на обесцвеченных или очень светлых волосах, – объясняю я. – Типа как мои. Тебе он ничего не сделает, у тебя слишком темный цвет.
– Ну хоть что-то, блядь, – Дима рассматривает свои ярко-розовые руки. – А эта хуйня отмоется?
– Отмоется, – я усилием воли отвожу взгляд и стараюсь не пялиться на его голые плечи, а то опять разорется. – Лимонным соком или перекисью.
– Понял, – после паузы кивает Дима, а потом выдыхает и уже более спокойно спрашивает: – А нахрена тебе этот шампунь с краской? Ты же и так уже покрасилась?
– Краска быстро вымывается, – я старательно размешиваю чай ложечкой, хотя сахар там давным-давно растворился. – Я через раз моюсь этим шампунем, иначе цвет пропадает.
– Бля, нахрена? – хмурится Дима. – Я думал, ты просто на спор херанула розовый на всю голову, а теперь ждешь, пока отрастет, а ты специально?!
– Да, – с вызовом отвечаю я. – Потому что мне нравится так! Точно лучше, чем мои, я с ними, как альбиноска!