Ты мне не босс! - стр. 27
Втянуть баннер оказывается не так сложно, а вот с тем, чтобы закрепить его, приходится повозиться. Тросик, которым он был привязан, оборвался и связать оторванные концы не так-то просто. Остается порадоваться, что на дворе не зима, иначе обледеневшие пальцы бы точно не справились с этой задачей.
Наконец, мне удается завязать хлипкий узелок и с чувством выполненного долга, я резко выпрямляюсь, готовясь бросить победный взгляд на толпу у окна.
Правда, вместо этого моя нога цепляется за штырь, к которому привязан один конец баннера и я моментально теряю равновесие.
За долю секунды я успеваю не только попрощаться с жизнью, но и представить газетные заголовки, которые пестрят почему-то абсурдным “сгорела на работе”, хотя огня тут, конечно, и в помине нет. Но в следующее мгновение вместо жесткого асфальта я чувствую цепкую хватку и ударяюсь лбом в твердую грудь Вяземского. Но сетовать на его накачанную мускулатуру, разумеется, не собираюсь. Хотя давайте будем честными, если бы он был таким же “пухляшом”, как брат, наше столкновение было бы гораздо мягче. В прямом и переносном смысле.
Потому что сейчас я не берусь сказать что на самом деле является причиной “звездочек” перед глазами. Поднимаю на него взгляд и тут же попадаю в бездонный омут ореховых глаз. Демид часто дышит, будто бежал сюда, хотя я прекрасно понимаю, что он бы не успел. Он уже был рядом. Вышел за мной на крышу, когда увидел, как я сражаюсь с баннером.
По коже растекается липкая испарина и я бы могла соврать, что виною всему страх, но это все он… чертов Демид Вяземский. Вязну в его взгляде и без зазрения совести наслаждаюсь тем, как его дыхание горячей волной обжигает мои скулы.
Меня жутко раздражает то, как тело реагирует не него. На его запах. Его голос. Его присутствие. Он слишком близко. Его пальцы до сих пор сжимают мои плечи и от этого меня накрывает каким-то странным чувством. Мне не должно это нравиться. Я не должна этим наслаждаться. Но тем не менее, адреналин растекается ручейками по венам, заставляя сердце натужно тарабанить и облизывать пересохшие губы. Вяземский сосредоточенно осматривает мое лицо, задерживаясь дольше, чем надо на губах. Его рот слегка приоткрывается, будто он прикладывает неимоверные усилия, чтобы сдержать язык за зубами. И нет, не потому что боится сказать что-то лишнее… Лишнее он боится сделать.
12. Глава 9.2 Катерина
Не знаю сколько длится этот момент. Мы будто застываем в густом облаке, сотканном из сексуального напряжения и раздражения. Меня злит, что Демид меня спас и я теперь перед ним в долгу. Он, наверняка, злится по тому же поводу. Не удивлюсь, если действовал на автомате и сейчас мысленно корит себя, что если бы не такая быстрая реакция, то одной проблемой в его жизни стало бы меньше.