Ты ко мне вернешься - стр. 55
Мы с Полинкой спасались от городской духоты на даче, заодно помогали бабушке справиться с яблочным изобилием. Целыми днями резали и чистили, на варенье и на сок. Объедались так, что уже и глядеть на них не могли.
В один из особенно жарких дней приехал Ник. Родители отрядили его помочь бабе Лизе по хозяйству.
– Зита, привет! – Его голос пробудил меня от дремоты, заставив вздрогнуть и уронить книгу. – Ты что тут?
Он выглядывал из-за забора, прямо как раньше, в детстве. Только теперь не приходилось для этого вставать на перевернутое ведро.
– А ты? В ссылку что ли отправили?
На самом деле я была ему рада. Ведь после того, как он выручил меня с выпускным, мы ни разу не встречались.
– Ага, типа того. – И добавил, сморщив нос в жалобной гримасе: – Мне скучно...
Ясное дело, когда весело, он обо мне не вспоминает. Я – подружка на крайний случай, если рядом никого другого не оказалось. Так было всегда, и это меня бесило.
И я придумала, как тогда казалось, забавную идею. Повела его, разодетого в новенькие белые кроссовки и светлые джинсы, на дальнее озеро. Напрямки, по пыльной грунтовке, лесной тропе, сквозь заросли ежевики...
Но Нику даже нравилось, не таким уж изнеженным дитем асфальта он оказался. Пока не налетела внезапная гроза.
Скользя по мокрой тропинке, перемазавшись в грязи, мы добежали под проливным дождем до старой пастушьей сараюшки. Одной стены в ней не было, но хоть крыша не текла и ветер не задувал так сильно.
Дрожа от холода, я наблюдала, как Ник снимает рубашку, потом майку. Выжимает и вешает на деревянную перекладину. И остается обнаженным до пояса. Я его таким давно не видела.
А он красивый. Очень. Широкие плечи и грудная клетка пловца. Плоский живот – видно, как напрягаются косые мышцы при движении. Капельки воды, стекающие по загорелой коже...
Он поймал мой взгляд, скользнул глазами ниже. Осознав, что на мне только тонкая светлая майка, и сейчас она мокрая, облепила грудь и ничего не скрывает, я резко отвернулась. Обхватила себя за плечи, чтобы хоть как-то прикрыться. Притворилась, будто смотрю на непроницаемую завесу косого дождя.
– Замерзла? – прозвучало за спиной, совсем близко, и Ник обнял меня.
Обхватил мои руки своими, прижал к себе. Я почувствовала тепло его тела и дрожь, пробравшую, когда он дотронулся до мокрого.
– Ты так не согреешься. Сними эту тряпку, – сказал он, поддевая край майки. Я замотала головой. Слова застревали в горле, я и дышать-то могла с трудом. – Снимай. Ты в ней и так все равно что голышом.
Я позволила ему стянуть майку, не в силах сопротивляться. Замерла в его объятьях, оцепенев, и только сердце колотилось быстро-быстро, пульсируя в висках.