Ты, главное, пиши о любви - стр. 11

Отрешись от мыслей, обрети покой – и ты будешь плыть вместе с облаками в небе, очищаться от пыли под дождем, радоваться, слушая пение птиц, и прозревать свое естество, созерцая опадающие цветы.

Я вам писала, как в марте (я вам писала!) ветер носил скорлупки вылупившихся птенцов?

В крапинку, голубые. По всем дорогам.

И дворники подметали их.

Легкие хрупкие скорлупки.

20 марта

Москва

Марина – Юле

Да-да! Старые китайцы – то, что нужно – с их журавлями, рыбами, летящими гусями, замерзшими озерами, прозретым естеством и фотографом Листопадовым.

23 марта

Бугрово

Юля – Марине

Ходили с Алексеем на лед, на тот самый лед Маленца, где доверенные люди, кому он откроется, видели Пушкина (а меня он позвал в окно в апреле).

Бревна в доме у Алексея проконопачены мхом и глиной, бревна старые, снаружи набиты гвозди – вешать сумки. Сколько раз я приходила сюда и сумки вешала. И вдруг мне Алексей говорит, что дом их пропитан медом. Три года у него жили пчелы. Залетел рой, поднырнув в щели между бревнами. Рой перелетел через Сороть из соседней деревни Дедовцы, еще Алексей и его соседи отслеживали пчелиный полет: к кому?..

Пчелы поселились – и на первый взгляд ничего: в комнате обшивка, обои, но за стенами и над потолком – жизнь… Они сушат мед, вентилируют, создают потоки теплого воздуха, дом прогревался пчелиным гулом. Дотронешься до стены – жужжат. И Алексей прослушивал свои стены.

Если первые годы жужжание напоминало гудение одинокой лампочки, то потом Алексей и мама могли уже различать голоса: басы… Казалось, что мед уже проступал сквозь стены, как в сухой бане смола от жара. Пьешь чай, и только поддевай ложкой…

Потом случился пчелиный мор. Между черным и белым потолком Алексей набрал тогда ведро вкусного и густого меда. Дом пропитался медом и воском, утеплен им (поэтому Алексей и переманил зимовавших у меня бабочек – медовые бревна слаще и светятся красноватым цветом, как свежий мед, или как настоянные в лужах листья осенью).

А стволы яблонь, лип настолько все обросли лишайниками, что, когда, проходя, похлопываешь по стволам деревья – они мягкие от этого войлока – и кажется, что это спины коней. Корявые, изогнутые стволы, на них – как у птицы или у солдата – жетоны с порядковыми номерами: «507»…

Улетят снегири – прилетят скворцы. Я поеду в деревню еще обязательно в апреле, на весь апрель, и буду рассказывать моей Марине все – от первого аиста и гуся до подснежника. До той минуты и с той минуты, когда начнет звенеть лед на Сороти.

25 марта

Москва

Марина – Юле

Вернулась из лесов, где снова обрела глубокое дыхание.