Размер шрифта

Ты где? - стр. 11

. Перепелов усмехнулся вторично. Его дар заключался не только в том, чтобы схватить и запомнить подробности, но и в том, чтобы отфиксировать тайные связи, в них содержавшиеся. Гриша представил жене Перепелова, та, не вставая, вытянула вперед руку, Перепелов оценил крепкое рукопожатие. Он и самое Машу Майзель, с ее типично еврейской внешностью, – хотя в девушках, как позже выяснилось, она гуляла чистой Шубниковой, – оценил с ходу, повторив про себя давешнее: не слишком ли много для одного вечера. Нескудный жизненный опыт научил его лукавым превратностям судьбы. Ничего-ничего – да вдруг обвал, и все летит в тартарары. Или, наоборот, ничего-ничего – и внезапно открывшееся окно возможностей. Судьба забавлялась, поначалу делая вид, что ничуть и не отмечает вниманием этого долговязого субъекта, одного из сотен тысяч, из миллионов подобных, отпуская погулять на длинном поводке, а сама приглядывалась к нему, что-то провидя в его долгой вязи, с тем, чтобы рвануть поводок, когда понадобится, и тут уж клиент никуда, и тут уж намолотить происшествий, мало не покажется.

Зачем?

Кто же ведает?

7. Мороженое

Он навсегда запомнил летний, щедро выкативший свои климатические прелести день, когда судьба сыграла с ним в игру на новенького.

В доме пару лет как завелся чудной и чудный порядок: едва мать, учительница арифметики в младших классах, с ее сохнущей полиомиелитной ногой, отъезжала на летние каникулы в свой бессмысленный костный санаторий на юг, отец, историк в старших классах, устраивал третьекласснику, а затем четверокласснику настоящий праздник: настырную встречу с прекрасным, отправляя по нескольку раз в неделю в расположенный неподалеку кинотеатр Юность на дневной сеанс, с единственным условием – не рассказывать потом матери, а то ругаться будет, ты ведь знаешь ее. Он мать знал. Она ругалась часто, по поводу и без повода, то ли из-за дурного нрава, то ли из-за болезни, – младший Перепелов охотно вступал в сговор со старшим. Отпрыск умел держать рот на замке – черта закрепилась в нем взрослом. Двадцать восемь дней отсутствовала мать, двенадцать дней из двадцати восьми сын безотрывно пялился в киноэкран. Каждый фильм шел в Юности по неделе, так что третьеклассник, а затем четвероклассник забирался в мир прекрасного с ногами, что обеспечило незаурядное развитие его эстетического чувства. Другой в его ситуации возненавидел бы кинематограф как таковой, он же ничуть не скучал, пожирая в который раз Майора Вихря, Чапаева или Дорогу Феллини, последняя по неизвестным идеологическим соображениям называлась

Страница 11

На следующую страницу