Ты будешь только моей - стр. 32

– Я мечтал не о тракторе, а обо всем мире, – покраснев, признался он. – Моя мечта – стать моряком, военным или гражданским – неважно.

– Вот и прекрасно, – обрадовался Рафик.

– Что же прекрасного? – удивился Кошелев-младший. – Мечта неосуществима. – При этих словах его лицо искривилось, плечи ссутулились, Бобров это заметил:

– Ты сам решил, что это так, – сказал он, садясь рядом с Никитой и хлопая его по плечу. – Я так не считаю. Первым делом тебе надо начать хорошо учиться и получить хороший аттестат. Второе: в Приреченске есть средняя мореходка или речное училище. Обучение там около года. Заканчиваешь его на «отлично» и с красным дипломом – в любое училище, военное или гражданское.

– Правда? – Никита расцвел.

– Мне врать ни к чему. Особенно брату моей невесты. Татьяна тебе не говорила, что́ мы собираемся делать после школы?

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Тогда скажу я. Мы едем в Приреченск поступать в один институт на один факультет. Когда нам исполнится восемнадцать лет, мы расписываемся, я собираюсь учиться и работать, чтобы снять квартиру. В это время ты заканчиваешь школу и приезжаешь к нам. Тут и начинается твоя карьера!

Слушая друга, Никита не верил своим ушам. Он вырвется из этого затхлого мира и увидит другой, невыразимо прекрасный. Раз Рафик сказал, что эта мечта осуществима, он осуществит ее. Надо только приложить усилия.

На другой день Никита пришел в школу другим человеком. Он твердо решил взяться за учебу и стал если не отличником, то твердым хорошистом. Сэкономив деньги, купил глобус, спрятал в заветном уголке своей комнаты и по вечерам крутил его, представляя себя опытным морским волком, вроде тех капитанов, что он видел в кино и по телевизору. Однако страшный мир не желал отпускать мальчика.

Как-то раз, придя домой раньше Татьяны, он услышал дикие крики отца и против воли заглянул в родительскую спальню. Увиденное поразило и испугало его. Мать лежала на постели совершенно голая и пьяная до такой степени, что не реагировала на крики мужа, тоже абсолютно голого и размахивающего ножом. Из слов папаши мальчик понял: отец пытался привести мать в более-менее вменяемое состояние, чтобы она удовлетворила его любовный порыв. Однако Нина была слишком пьяна и, только когда Харитон провел лезвием по ее обнаженному бедру, оставив кровавую полосу, поднялась на кровати, бессмысленно глядя на мужа, на струящуюся кровь, а потом нечеловечески завыла.

– Убью! – Вид крови еще больше раззадорил Харитона: во второй раз он мог перерезать жене горло.

– Папа, не надо! – Никита кинулся в спальню и повис на руке у отца.