Ты будешь со мной любой ценой - стр. 28
Песня была про Максима, а может, в его пьяном состоянии, она удивительно подходила ему. Несмотря на то, что он плохо видел бегущую на огромном экране строку, парень не путал слова, умудряясь попадать в такт. И, вздёрнув микрофон, подпрыгнул, притягивая толпу на себя, притоптывая ногами и самозабвенно выкрикивая, приглашая публику присоединится к нему. Он пел, раскинув руки, навстречу своей бессмысленной свободе, ибо никогда и никем не будет понят и принят. Именно так ощущают себя множество подростков. А потом, выдохнувшись, потому что вложил в эти строчки свою боль, уронил микрофон. Кажется, он даже пытался поклониться и сделать книксен, чтобы продолжать ещё «чего-нить», но запнулся о шнур и рухнул со сцены вниз, лицом вперёд. Обычно именно в таком состоянии люди падают лицом в салат. Но бедолага не упал. Его как-то очень органично поймал Вовка.
В голове просто погас свет, память воспринималась рваными урывками. Очнулся Максим дома у Вовки, дрыхнущим на диване, среди горы таких же пьяных тел.
Похмелье плавно перетекло в новую пьянку. Они курили, пили алкоголь, веселились, Вовка бренчал на гитаре. Вскоре эта тусовка изрядно утомила Максима, как и Даша, которая после того поцелуя в клубе не отходила от него ни на шаг.
– Я домой, – сухо промолвил Максим, обуваясь в прихожей.
– А я? – округлила глаза ещё непротрезвевшая девушка. – Ты что, без меня пойдёшь?
– Да, а что? Ты чего-то ждёшь от меня? – нетривиально взглянув на неё, спросил Максим грубым, охрипшим голосом.
– Я хочу продолжения. Мы не закончили, – смело вставила она, обхватив правой рукой его шею.
Максим снял с себя её руку, отодвинувшись на шаг:
– Даш, давай в следующий раз, а? Я спать хочу. Дома. На своей кровати.
Она недовольно вздохнула и, сдавшись, процедила:
– Ладно. Позвони мне.
– Ага, – кивнул он, уверенный, что видит эту ветреную особу в последний раз.
***
Утро понедельника Максиму показалось сущим кошмаром. У него раскалывалась голова, глаза болели от того, что он весь предыдущий день курил, не вылезая из своей кровати, окутанной густым и тяжёлым дымом сигарет. Отец и брат ещё не приехали домой. По словам отца, он уехал на несколько дней по своим делам, а старший отпрыск так и не вернулся в компании очередной подружки.
«Если бы мама была дома, она бы сварила мне манную кашу, которую я так люблю, заварила бы чай с малиновыми листьями и погладила по голове, как маленького мальчика, поцеловав потом в макушку», – вздыхая, мысленно рассуждал Максим. Но мамы не было. Она и отец разошлись ещё несколько лет назад. Отец, будучи очень жёстким и властным человеком, настоял на том, чтобы оба сына остались жить с ним, а мать Максима имела право по решению суда пару раз в неделю видеться со своими детьми. Максим был тогда несовершеннолетним, а Лёхе только-только стукнуло восемнадцать, поэтому он находился уже вне всех этих неприятных судебных разбирательств. Кроме того, он был сыном от первого брака матери Максима с совершенно другой фамилией, но это никак не повлияло на отношение отца Максима к Алексею. Напротив, он всегда считал его своим ребёнком, так как вложил в него всё, что не смог дать ему его родной отец. А Макс очень скучал по матери, так как она больше времени уделяла работе и своим увлечениям, то уезжая за пределы страны, то встречаясь с сомнительными клиентами, после которых у неё не было ни времени, ни сил общаться с сыном. Вскоре она вышла замуж, и от её третьего брака, несмотря на её «статусный» возраст, родился сводный брат Максима и Лёшки, которому она целиком и полностью посвятила всю себя.