Ты будешь наказана - стр. 35
– Мне всё равно. Делай с ней, что хочешь. Мне пох. Просто открой глаза.
– Арчи! – я не выдерживаю. Кричу, чтобы он перестал. Мне не нужна промывка мозгов! И тем более разговоры про ту, которую я ненавижу больше всего на свете. Ей не место здесь. В моей памяти, в моём сердце. Она для меня – красная тряпка для быка. Которую я хочу разорвать на куски. – Я не знаю, о ком ты говоришь. А если бы и знал…
Я на секунду.
На мгновение.
Вспоминаю её.
И тут же стреляю невидимой пулей в её отражение.
– Эта девчонка для меня – никто. И та, что была в моей голове пять лет назад – тоже. Её больше нет. Как и тех старых лет. Она умерла. Давно.
Прожигаю его серыми глазами. Сталкиваюсь с его голубыми. Мы разные. Чертовски разные.
– Или ты хочешь, чтобы я и тебя выкинул из своей жизни?
Именно это я и сделал. То, что было до этого. До того, как я переехал в этот город. Стёр себе память. Со всеми теми людьми, из-за которых я стал таким. Жестоким убийцей.
– Делай, как знаешь, – в нём просыпается похуист. Так бы раньше.
– Вали к своей игрушке. Она тебя ждёт, не дождётся, – отзываюсь и встаю с кресла. У него своя девчонка для забав, у меня – своя. И это не та, что была тогда, в прошлом. Сейчас она новая. И она вернётся.
Это я обещаю.
Подхожу к окну, смотрю в пасмурное небо. Как неожиданно набежали тучи. Добежит или нет? Хотя, мне насрать.
Я сейчас медленно наблюдаю за своими пёсиками, которых выпустили наружу. Они устали сидеть в вольере.
Хмурюсь и понимаю, что не хочу вспоминать, откуда они у меня взялись. Я стёр у себя из головы сам те годы.
Те четыре года с ней.
Пять лет назад. Арсанов
– Ты только глянь, какая она милая.
– Никаких собак, – строго отвечаю. – И даже не пытайся задобрить меня этими добрыми и слезящимися глазами.
Тяжко. Скрещиваю руки на груди, пытаясь показать, что она не поменяет моего решения. Никаких собак. За ними надо убирать, гулять с ними. Заниматься.
Мне бы за одной особой уследить.
– Ну, Арс, она же совсем кроха! – чуть ли не плачет. Да чё-ё-ёрт, нашёл же ты, на свою голову проблем, Арсанов! – И её кто-то выкинул!
– Соседская же, видно, – скептически осматриваю дрожащий грязный комок. На улице ливень хлещет. И ведь чумазая вся. Явно не домашняя. Но собака-то породистая. Откуда-то взялась у наших дверей. – Лайка. Таких не бросают.
Погрустневшие глаза Влады заставляют сжать ладони в кулаки.
– Пусть она у нас хотя бы погреется.
Она снова использует запрещённый приём. Опускает взгляд в пол, закусывает губу и водит ножкой по полу.
– Пожалуйста.
Я устало вздыхаю.
И как ей это удаётся?
– Пару часов, – дам им это время, только бы мелкая не умоляла меня и не плакала. – Ни минутой больше.