Ты боишься темноты? - стр. 7
Дайана продиктовала все, что требовалось.
Бесполезно, подумала она и, посмотрев на разбитое стекло, передернулась. Ей отчаянно хотелось позвонить Ричарду на работу, рассказать, что случилось, но она знала, что он работает над важным проектом. Если она позвонит и расскажет, что произошло, муж расстроится и примчится к ней, а она не хочет, чтобы он нарушил сроки. Пусть вернется домой, и тогда они поговорят.
И тут вдруг ее пронзила леденящая сердце догадка.
Итальянец ждал именно ее, Дайану, или это всего лишь совпадение?
Она вспомнила, как Ричард предупреждал ее перед началом суда:
Не думаю, что тебе стоит давать показания. Это опасно, Дайана, пойми же!
Не волнуйся, дорогой, отмахнулась она тогда. Алтьери будет осужден. Его упрячут за решетку на всю оставшуюся жизнь.
Но у него есть друзья и…
Ричард, если я не сделаю этого, просто не смогу жить спокойно.
Нет, это все же совпадение, решила Дайана. Алтьери не настолько безумен, чтобы решиться на такое, особенно во время суда.
Свернув с шоссе, Дайана ехала на запад, пока не остановилась у многоквартирного дома на Восточной Семьдесят пятой улице. Прежде чем поставить машину в подземный гараж, она осторожно посмотрела в зеркальце заднего вида. Все выглядело как обычно. Ничего подозрительного.
Квартира была двухуровневой, с внутренней лестницей, просторной гостиной, окнами от пола до потолка и большим мраморным камином. В гостиной были расставлены диваны и кресла, обитые ситцем в цветочек, имелись большой встроенный шкаф и телевизионный экран едва ли не во всю стену. На других висели картины: Чайлд Хассам, Жюль Паскин, Томас Берч, Джордж Хичкок – и работы Дайаны.
На втором этаже располагались хозяйская спальня, ванная, вторая, гостевая, спальня и залитая солнцем мастерская, где Дайана рисовала. Несколько ее картин висели и тут. На мольберте, в центре комнаты, стоял неоконченный портрет.
Придя домой, Дайана первым делом поспешила в мастерскую, сняла портрет с мольберта, поставила на его место чистый холст и попыталась нарисовать лицо человека, едва не убившего ее сегодня. Но руки тряслись так, что пришлось отступиться.
По дороге к дому Дайаны Стивенс детектив Эрл Гринберг пожаловался:
– Больше всего на свете ненавижу делать именно это.
– Лучше пусть узнают от нас, чем из вечерних новостей, – покачал головой Прегитцер. – Сам скажешь?
Эрл Гринберг угрюмо кивнул, вспоминая историю детектива, которого послали сообщить миссис Адамс, жене патрульного, что ее муж был убит.
Она очень чувствительна, предупредил детектива шеф. Уж вы там как-нибудь поосторожнее.