Твоя поневоле - стр. 51
– Могу я хотя бы распоряжаться своим желудком? А мочевым пузырём можно? Ваше долбаное королевское высочество, – язвлю, протягивая руку с наручником. Щёлкает замок, стальное кольцо разжимается, и через секунду воздух в комнате звенит от звука смачной пощёчины.
О, как же долго я об этом мечтала!
Кай никак не отреагировал на удар – только повернул голову и застыл, не скрывая расплывающуюся улыбку.
– Истеричка.
Истеричка? Истеричка?!! Я покажу тебе, щенок, как ведут себя истерички!
Толкаю его в грудь, и он, смеясь, подаётся назад, цепляясь руками за воздух. Я подбегаю к нему и молочу кулаками куда ни попадя: по его плечам, голове, животу, из моего рта льётся ужасная брань портовой шлюхи, но я не могу остановиться, вымещая всю накопившуюся ярость. Он практически не защищается – только прикрывает лицо ладонями и смеётся. Смеётся, словно всё это – забавная игра.
Я слишком слабая – ему даже не больно. Для него мои удары не сильнее обстрела яблоками соседскими пацанами. А вот мне больно – кажется, я даже вывихнула плечо, замахиваясь для очередной оплеухи.
– Ты, – удар, – не имеешь, – удар, – никакого… морального… права, – (по печени – отлично!), – держать меня на привязи. Рабство отменили ещё в девятнадцатом веке.
– А точнее – в восемнадцатом.
– Несчастный ботаник! Да ты повёрнутый! Чёртов психопат!
Я выдохлась – кулаки горят, плечо ноет, а он по-прежнему улыбается, словно только что посетил интереснейший аттракцион.
Бросаю бесполезную затею и, подбежав к входной двери, дёргаю лихорадочно за ручку.
– Теперь ты понимаешь, зачем нужна эта мера с наручником – ты же весь дом разнесёшь, – доносится за спиной.
– Выпусти меня! Выпусти! Вы-пус-ти ме-ня!!! – пинаю несчастную дверь, словно это она источник всех моих бед. Тёплые руки мягко обвивают мою талию и тянут назад, и мне ничего не остаётся, как обессиленно повиснуть у него на предплечье, словно набитая соломой тряпичная кукла.
Моя ярость иссякла. Я морально и физически истощена. Я до чёртиков устала с ним бороться.
– Прими душ, а я пока принесу тебе поесть, – спокойно произносит он, словно не было только что никакой истерики.
Выбираюсь из кольца его рук и застёгиваю расстегнувшиеся в порыве бешенства пуговицы блузки.
– Мне не во что переодеться.
– Комод полон вещей – они твои.
– Они не мои. Я хочу свои вещи, – шиплю сквозь зубы, понимая, что напрасно трачу нервы.
– Они и есть твои, – нажимает он. – Я купил их специально для тебя.
Тяну на себя ручку ящика комода, маленький псих не лжет – ящик полон тряпок. Хороших, очень дорогих качественных тряпок. Много белья: ажурные трусики, бюстгальтеры, корсеты, подтяжки – занимают чуть ли не треть пространства. Всё аккуратно сложено, с бирками знаменитых дизайнеров. Некоторые комплекты крайне провокационные.