Твоя поневоле - стр. 29
Не-ет, он знает меня! Он выслеживал моего сына! Кем возомнил себя этот сраный молокосос-переросток?
– Сука! Грёбаный идиот!!! Какого хрена ты творишь, щенок? Когда отец Миши узнает, что ты себе позволял, он заставит тебя поужинать собственным дерьмом! А если очень сильно разозлишь, то на завтрак сожрёшь и его дерьмо тоже! Долбанный ублюдок!!! Отпусти меня!!! – ору что есть силы, истерично молотя обручем наручника по кровати.
Шум воды стихает, и через пару минут Кай выходит из ванной в расстёгнутых джинсах, зачёсывая пальцами мокрые волосы.
– Когда я сказал кричать если что, я имел в виду не это. Но я понимаю твою злость, так что не обижаюсь.
Он не обижается? Он?! Боже, мне точно это снится!
Игнорируя боль в запястье, подаюсь вперёд и шиплю:
– Когда я выйду отсюда – а это случится совсем скоро, – я подам на тебя в суд. Киднеппинг и насильное удержание в неволе человека с применением жестокости. Тебя посадят. Уверена, местные педики с большим удовольствием попробуют на вкус твой шикарный зад, а потом они по очереди отымеют тебя в твой сладкий рот.
Он неторопливо подходит ближе и, зажав между своих коленей мои бёдра, нежно проводит тыльной стороной ладони по щеке.
– Сначала я отымею в рот тебя. Потом делиться не захочешь.
Со всей возможной яростью вцепляюсь ногтями свободной руки в его всё ещё влажный бок и не без удовольствия вижу, как шёлковая кожа расходится кровавыми полосами.
Он морщится и что-то шипит себе под нос, а потом перехватывает мою руку. Мне больно, но я чувствую, что могло бы быть ещё больнее. Какого чёрта он меня щадит?
– А ты горячая штучка, – смотрит на свой истекающий кровью бок, и вдруг его идеальное своими пропорциями лицо озаряет хулиганская улыбка. Счастливая улыбка. Ему однозначно больно, но синие глаза сияют задором.
Он стоит совсем близко, я чувствую аромат его холёного вымытого тела, вижу, как блестят на его коже капли воды, и как из наполовину расстёгнутой ширинки показывает свою мощь набирающая обороты эрекция.
Господи, он точно ненормальный. Почему он не в психиатрической лечебнице для таких же повёрнутых мазохистов? Почему он свободно ходит по торговым центрам и крадёт людей?
– Не делай так больше, не надо, – спокойно произносит он и, освободив из плена своих ног мои колени, отходит на пару шагов назад. – Наручники не потому, что мне приятно видеть тебя скованной, они нужны для того, чтобы ты не натворила каких-нибудь глупостей. Например, не попыталась выпрыгнуть в окно или ещё что-нибудь подобное. Мы ещё многое должны сказать друг другу. Поэтому пока только так, извини.