Твоя поневоле - стр. 23
И как? Скажите, как можно его ненавидеть? Если бы он ударил меня, оскорбил, похотливо домогался – это было бы сделать совсем не сложно, но его вежливое, даже какое-то нежное отношение обескураживает и мешает мозгу правильно оценивать ситуацию.
Мой мозг упорно не хочет принимать действительность! Он судорожно ищет во всём происходящем подвох и пока не находит.
Чикатило был прекрасным семьянином, Анатолий Сливко – заслуженным педагогом и любимцем детей, Тед Банди – само обаяние. На свете мало психопатов, глядя на которых можно безошибочно сказать, что они психопаты.
Он тонко манипулирует тобой, Наташа, помни об этом. Помни и будь начеку.
– Устала? – спрашивает Кай, неторопливо ведя меня, словно слепую, вдоль какой-то тропинки. Каблуки стучат по каменной дорожке: что-то выложенное гладким булыжником – тонкие шпильки всё время застревают в прорезях между.
– У меня в семь утра самолёт, там высплюсь, – гордись мной, Игорь, я всё ещё пытаюсь шутить.
Я слышу, как он улыбается. Моя ладонь утопает в его руке, и мне это приятно. Чёрт возьми, мне приятно! Мой долбаный мозг воспринимает всё словно игру. Не удивлюсь, что когда он снимет с меня повязку, я увижу своего сына, маму, подруг, и они дружно закричат «сюрпри-из!», осыпая меня разноцветным конфетти.
– Боюсь, с отпуском придётся немного повременить, – словно извиняясь, изрекает Кай и сбавляет темп. – Осторожно, тут ступеньки.
Я это уже и без тебя поняла, капитан очевидность. Плакал мой отпуск и выброшенные на ветер деньги.
Воздух здесь невероятно свежий, без примесей выхлопных газов и прочей городской вони. Что это – загородный дом? Дача? А может, мы на кладбище? Удобно прикончить человека и спрятать труп там, где его не будут искать.
Не отпуская моей руки, Кай поворачивает ключ, и мы переступаем порог чего-то, судя по спёртому запаху, явно необжитого. Надеюсь, что не склепа имени меня.
Под ногами скрипят половицы, я не вижу, но чувствую, что здесь очень темно. Кай идёт очень тихо, практически бесшумно, тогда как грохот от моих каблуков разносится по невидимому помещению тревожным эхо.
– Лестница, – ставит в известность он, и я, медленно переступая со ступени на ступень, поднимаюсь… куда? Возможно, в своё последнее пристанище.
Я не знаю его! Он не похож на маньяка, но я его совершенно не знаю! Не знаю, что за мысли ворочаются в его голове, но интуитивно чувствую, что лучше его слушаться. Рано, очень рано поднимать панику, пока что мои силы явно в меньшинстве.
Может, там, наверху, он позволит мне снять наконец-то повязку, и мне удастся отыскать хоть какое-то подобие оружия. Чугунный подсвечник, кочергу для камина или, на худой конец, автомат Калашникова, под завязку набитый патронами.