Твоя петля любви - стр. 2
ГЛАВА 1.
«Да, утро начинается не с кофе…», – подумала я, услышав недовольное бурчание и грохот на кухне.
За задернутыми шторами только начинало светить восходящее солнце. Откинув непослушные кудрявые волосы, потянулась за телефоном, лежавшим на прикроватной тумбе.
«Боже, 6:30, с ума сошел что ли…». Зевая во весь рот, еле встав с кровати, побрела в комнату, откуда уже доносились неизвестные мне звуки.
Увидев эту картину маслом, я сначала потеряла дар речи, но осмотрев еще раз своего парня, всего перепачканного в муке, наверное, всю посуду которую можно было достать и измазать в чем только можно, которую я вчера, кстати, мыла не щадя свой новый маникюр! Непонятные субстанции на полу, плите и холодильнике, стояла и пыталась обрести хоть какое-то подобие дара речи.
– Я тебя разбудил, прости, хотел сделать сюрприз. – сказал Коул, вытерев грязные руки об штаны, подошел и поцеловал меня в щеку.
Его чёрные волосы были припорошены мукой, он соблазнительно улыбнулся, поигрывая грудными мышцами.
Я снова перевела взгляд на него, потом на всё остальное, шумно выдохнула, вспоминая вчерашнюю генеральную уборку к моему дню рождения.
– Если сюрприз заключался в том, чтобы лишить меня дара речи – он удался. Как ты умудрился, так засрать всю кухню?! Я вчера убиралась весь день! – мое негодование, особенно с утра, достигло пика.
Все еще рассматривая масштаб трагедии, обошла своего парня на носочках, стараясь не залезть в лужи мешанины, чтобы не разнести грязь по всему дому, направилась за шваброй в кладовку.
– Вообще-то я для тебя старался! – крикнул мне в спину Коул.
Наполняя ведро водой в ванной, я пыталась взять себя в руки, «Лу, просто дыши, послушай, как льётся водичка, я бабочка, я спокойна как удав, глубокий вдох». Надев тряпку на швабру, и натянув на себя улыбку, я вернулась на кухню.
– Спасибо, я ценю твоё рвение, но ты ведь на кухню заходишь, только чтобы поесть, а все поварские умения заканчиваются на жарке глазуньи! Я помогу тебе, что ты хотел сделать?
Естественно, мне было приятно его внимание, но все мои вчерашние труды были бессовестно загажены. Поставила ведро с уже готовой шваброй на пол, распрямившись, взглянула в окаменевшее лицо Коула, увидев в прищуренном взгляде медово-карих глаз, растущий гнев.
– Проще разговаривай! Неблагодарная сучка! С шести утра пытаюсь ей тут торт испечь, с днем рождения поздравить. Тебя кто-то просил убирать вставать? Твоя недовольная рожа мне уже осточертела! Не делал ни хуя подобного, и не хуй начинать! – выпалил он на одном дыхании, нависая надо мной, сжимая свои кулаки до белёсых казанков.