Твоя наследница - стр. 15
И до сих пор занимаюсь любимым делом. Пусть не ворочаю миллионами, но на вполне сытую жизнь нам с Аминой хватает.
На этом всё.
Обычная тридцатидвухлетняя симпатичная баба с ребенком, каких тысячи.
Влад же – видный мужчина. Высокий, лощеный, стильный.
Я бы даже сказала смазливый.
Вот почему-то определение «симпатичный» или «красивый» ему откровенно не подходит.
Может, из-за смуглой кожи и светло-серых глаз, создающих странное сочетание, или из-за длинноватых вьющихся смоляных волос, которые он ежедневно укладывает с помощью геля.
Не могу сказать точно.
К тому же состоятелен. Имеет собственный бизнес, занимается поставкой какого-то специального дорогостоящего оборудования для ночных клубов. И, если судить по брендовым аксессуарам и недавно приобретенной навороченной иномарке, финансовых проблем явно не испытывает.
Собственная квартира в городе тоже есть.
Живет один.
О последнем, правда, знаю только со слов самого Влада, так как за пару месяцев общения еще ни разу в гостях у него не побывала.
Не то чтобы жених не приглашал, скорее удивительным образом складывались обстоятельства: дела оказывались либо у него, либо у меня. И чаще мы где-нибудь просто гуляли, практически всегда втроем с Аминой, после ужинали в кафе или у нас с дочкой дома и… расставались до нового «свидания».
На ночь мужчина у меня не оставался. Я не спешила предлагать, считая этот шаг слишком важным.
Приглядывалась.
Да и если задуматься, Влад сам никогда не настаивал, не форсировал события, не засиживался допоздна, не растягивал разговоры до полуночи, дожидаясь, что Амина уснет и не сможет помешать взрослым, а прощался и убегал раньше, чем я начну задумываться о чем-то более серьезном.
Понятное дело, почему Соня в воскресенье завела разговор о Владе.
Она переживала.
Мы с Зубковым не горели, находясь вместе. Между нами не проскакивали искры при касании друг к другу, не вспыхивала страсть, стоило пересечься взглядам, не тянуло отключить мозг и броситься в омут с головой. Тело меня не предавало, а жило своей обычной повседневной жизнью.
Конечно же мы не держались за руки, как пионеры. Были и поцелуи, были и объятия.
Ни раз.
Приятные. Согревающие, но не разжигающие огонь в крови, не будоражащие воображение, не заставляющие мечтательно закатывать глаза, представляя совместную жизнь через двадцать лет в кругу детей и внуков.
И это меня до странного радовало. Потому что повтора урагана чувств, того, который кружил голову, когда мы были вместе с Цикалом, я боялась, как огня.
Вот уж когда тело и разум не дружили. Точнее, очень даже дружили… против всего рационального. И концентрировались лишь на объекте страсти. На мужчине, кроме которого других никого не замечала. Любила одного-единственного до умопомрачения.