Твоя на год - стр. 24

– Это последний раз, когда ты прикасаешься ко мне, Данила. Держись от меня подальше, черт возьми!

Он засовывает руки в карманы и ухмыляется:

– О Рина, я так не думаю.

– Если ты еще раз прикоснешься ко мне, я расскажу твоей матери, что ты за человек. Ты думаешь, ей понравится?

Я не хотел присутствовать на аукционе. До последнего момента не хотел, а потом запрыгнул в машину и помчался в клуб. Сегодня вечер аукциона, и после встречи с Риной мой вспыльчивый характер стал причиной многих пересудов в клубе. Все избегают меня, боясь попасть под горячую руку.

Прикасаться к Рине снова было ошибкой, потому что теперь я хочу ее еще сильнее. Боль в ее глазах после того, что я тогда сказал, огорчила меня. Я не собирался расстраивать ее. Черт, я даже прикасаться к Рине не собирался! Я вообще себя не контролировал. Меня к ней тянет так сильно, что мозг отключается.

Воспоминание, как она кончает в моих объятиях, пока мы наблюдаем за тройничком на полу, не отпускало меня. Я хотел Рину так сильно, как много лет уже не хотел никого и ничего. И потому я запаниковал и соврал, что просто пытался вызвать интерес к аукциону.

Я повел себя как свинья и знал это. А если бы и не знал, мои друзья очень ясно дали понять, что они думают о моем поведении, особенно Олеся. Она ничего не сказала, но так посмотрела, что сомнений в ее мнении у меня не осталось.

Я надеялся, что смогу сбежать от себя и своих чувств, я хотел проигнорировать чертов аукцион и появиться в клубе после всего. Но не смог.

В зале была установлена сцена с подсветкой, чтобы все могли хорошенько разглядеть девственниц. Зал был набит до отказа. Оглядев помещение, я понял, что сегодня вечером один из этих мужчин лишит Рину девственности. От этой мысли мне поплохело.

– Важная ночь.

Бек подходит ко мне и протягивает напиток.

– Ага.

– Я вижу, ты все еще в плохом настроении.

– Отвали, Бек.

– Ты знаешь, что мог бы остановить это, если бы захотел.

– Зачем мне это делать?

– Ой, ну, я не знаю. Может быть, потому, что ты хочешь сам трахнуть свою маленькую Рину?

Я резко поворачиваюсь к другу:

– Не смей, черт возьми, называть ее так!

– Почему нет? Ты сам ее так называешь.

– Это другое дело.

– Почему?

Он провоцирует меня, и я попадаюсь в его ловушку.

– Делай, что хочешь, Бек.

– Хочешь знать, что я думаю?

– А у меня есть выбор?

Мои глаза устремлены на сцену, когда Сергей выходит, и в зале воцаряется тишина.

Бек наклоняется ближе, понижая голос:

– Я думаю, она тебе действительно нравится. Так, как никто раньше не нравился, а это делает тебя слабым. Слабым быть ты боишься.