Твоя бывшая - стр. 12
Пока я совершаю мысленный экскурс в прошлое, в настоящем Гордеев галантно открывает для меня пассажирскую дверь и терпеливо ждет, пока я заберусь внутрь.
- Ты больше не водишь? – удивленно спрашиваю я, когда через мгновение он опускается на задний диван рядом со мной, и автомобиль трогается с места.
Кирилл, которого я помню, обожал скорость и дорогу. И эта, на первый взгляд такая незначительная, деталь вдруг наглядно демонстрирует мне пропасть между прошлым и настоящим.
- Я предпочитаю получать удовольствие от вождения, – говорит он, скрыв выражение серых глаз за длинными ресницами. – Ездить по пробкам в час-пик к удовольствию, как я себе его понимаю, не относится.
«А как ты понимаешь удовольствие?». Этот вопрос рождается и умирает, не имея шанса быть озвученным. Я все еще очень хорошо помню удовольствия, которые привлекали его раньше. Калейдоскоп воспоминаний, так живо пронесшихся перед глазами, горячит мои щеки и змейкой пускает жар в низ живота. Этот неожиданный и совершенно неконтролируемый всплеск желания приводит меня в ужас: столько времени прошло, все должно было остаться в прошлом, потому что как бороться с этим в настоящем я не понимаю и не представляю.
К счастью, Гордееву нет дела до моих переживаний. Как только «Мерседес» плавно вливается в плотный поток машин на дороге, он достает из кармана телефон и погружается в изучение сообщений. Испытывая мощное искушение рассмотреть его, пока он занят, я заставляю себя отвернуться к окну. Не хватает только, чтобы Кирилл заметил мой интерес и неправильно его истолковал – такого удовольствия я ему точно не доставлю.
И все же, даже несмотря на то, что мои глаза направлены на мелькающие за окном виды Москвы, все чувства сконцентрированы на сидящем на расстоянии вытянутой руки мужчине. В замкнутом пространстве автомобиля его присутствие ощущается особенно остро. По всему телу разливается приятное тепло. Запах его одеколона – что-то лесное и терпкое, будоражит рецепторы обоняния. Негодуя на свое тело за то, что оно так предательски реагирует на близость Гордеева, я плотнее вжимаюсь в кожаную обивку дивана и закрываю глаза.
Так не должно быть! Черт побери, я не хочу испытывать к нему какие бы то ни было чувства, даже если это примитивное физическое влечение. В ситуации, в которой я оказалась, моя слабость обернется силой в руках Гордеева. Он использует ее, чтобы ударить больнее, а мне и так будет чересчур сложно пережить ближайшие три недели, чтобы вкладывать в его руки еще и это оружие.
- Куда мы едем? – спрашиваю я, не в силах терпеть тишину, в которой меня терзают собственные мысли.