Твой выстрел – второй - стр. 16
– Вот это я люблю, дядь Андрей, – от души сказал Елдышев. – Тут я до конца с тобой.
– То-то же! – довольно заулыбался предволисполкома. – И мы не лыком шиты. Соображаем, что к чему!
Глава седьмая
В сырой, загаженной плевками и окурками комнате сидел за столом управляющий складским хозяйством губпродкома и ужинал всухомятку куском хлеба и спинкой испеченной в золе воблы. Но не то было удивительно, что он ужинал, а то было удивительно, как ужинал. Невозмутимо он ужинал… Комната была забита матросней, солдатами, неопределенного вида штатскими – каждый тянул к нему мандат, с мандатом – требование на отпуск продовольствия для своей части, госпиталя, учреждения… Иные вместо мандатов вынули браунинги, наганы и маузеры, стучали рукоятками по столу, тыкали дулами в ужинавшего. Он устало отмахивал их от себя, как надоевших мух, и продолжал жевать. В комнате висел сизый махорочный дым, хриплый гомон и мат. Иван Елдышев продрался поближе к столу, посмотрел и отошел в сторону, не понимая, что тут происходит. Тут же его придавил к стене могучим плечом солдат.
– Видал? – захрипел он возбужденно. – Видал, браток? Склады закрыл, с утра нас тут гноит, а сам жрет, контра!
– С самого утра и жрет? – спросил Иван спокойно.
– Н-ну, как… Н-ну, не знаю, – малость опешил солдат, но тут же и выправился в своем праведном гневе. – Сам видишь – жрет! А у меня в госпитале двести тифозных. С чем к ним вернусь? С пустыми руками, браток, возвращаться мне к ним никак нельзя. Я так сделаю, браток, – он ткнул «смит-и-вессоном» в сторону ужинавшего, – две пули не пожалею, в каждое его стеклышко всажу.
– Ну и дурак, – сказал Иван устало.
– Што-о?
– Дурак, говорю, будешь. Тебе какой паек положен?
– Фунт хлеба и соленая вобла.
– Съел?
– Для меня это еда ли? – спросил солдат грустно. – Понюхал!
– Вот и он тоже – понюхал, – Иван кивнул на управляющего, который бережно собирал с расстеленной газеты хлебные крошки. Солдат несколько мгновений хлопал на него гноящимися глазами, отвалился от Ивана к стене и стал клясть мировую буржуазию в бога, в крест и в маузер.
Управляющий, отправив собранные крошки в рот, прилежно пожевал, поправил пенсне и в последний раз отмахнул от себя плавающие пистолетные дула. Затем вытащил из пальто браунинг и выстрелил в потолок.
Стало тихо.
Он прижал ладонь к горлу и зашелестел сорванным голосом, обращаясь к Ивану:
– Товарищ, вы почему мне не грозите оружием?
– Нездешний, – коротко ответил Иван. – Не привык. Продовольствие привез.
Стало совсем тихо. С потолка на стол оглушающе шлепнулся кусок штукатурки.