Твой пока дышу - стр. 20
– Конечно, нет, – слышу ответ без выражения, но соображаю уже мало что.
Мир вокруг вдруг начинает бешеное вращение. Предметы перестаю различать, цвета, запахи, в голове оглушающая пульсация, как в центрифуге круговерть, один грохот и ничего больше.
Вцепляюсь в рубашку Эмира, пытаясь устоять на ногах.
Моя девочка… моя малышка… на кого я её оставлю? Бабушка не вечна, да и перед законом не родственник даже, не отдадут опеку, не позволят… моей матери даже я не нужна была, о внучке она спрашивает лишь из вежливости…
Бом. Бом. Бом.
Мощные толчки с запредельной магнитудой выбивают почву из-под ног, сотрясают землю, вызывая бешеное цунами в животе, а голос Куманова в ухе словно оглушает раскатами грома:
– Он мог выжидать удобного момента, чтобы попасть в цель и не задеть тебя, но промахнулся. А мог действительно просто шмальнуть в воздух. Мог выкручиваться и лишь создавать видимость борьбы для пущего эффекта, а мог и на полном серьёзе искать удобную для фатального выстрела позицию. Выясню наверняка, когда найду его. А я найду. И знаешь, какой вывод напрашивается?
Он делает паузу, и я замираю, перестав дышать, к лестнице кидаюсь, к гостевой спальне, к телефону, с трудом вырвавшись из цепких рук Эмира, продолжая слышать разговор в хозяйской спальне.
– Кольцо, – сипит Солнцев, – её могли убить из-за меня.
– Исключить личный контакт до выяснения обстоятельств, – режет Куманов и тут же хмыкает: – Если, конечно, не хочешь, чтобы это повторилось.
– Разумеется, нет.
– Список всех возможных недовольных предстоящему счастливому событию.
– Само собой.
Нет мне никакого дела ни до чёртового кольца, ни до личных контактов! Мозг одна-единственная мысль разрывает: кто-то меня на столько ненавидит, что хотел убить. На что ещё способен этот человек? Что предпринял, потерпев поражение? Думать страшно, но не думать уже не могу. В голове ураган ночных кошмаров любой матери, животный страх затмевает все прочие чувства, лютым холодом прошибает в позвоночник, но не парализует, а лишь ускоряет.
Взлетаю по лестнице, на ходу вытаскивая наушник, зажимая его в ладони, со всего размаха впечатываюсь в Куманова на повороте и отшатываюсь, натыкаясь на Эмира спиной.
В четыре руки пытаются обуздать меня, но я всё равно вырываюсь, бегом припускаясь по коридору.
– Линда! – кричит вслед Солнцев.
Догоняет, когда я заталкиваю мобильный в сумочку, к себе разворачивает, за плечи хватает, трясёт, достучаться пытается.
– Линда, успокойся, успокойся, всё хорошо, всё обошлось, Линда, слышишь меня? Слышишь?!
Поднимаю на него взгляд, скованный ледниками ужаса. Мороз ко коже гуляет, ветрами северными пронизывает до костей, мурашками колючими словно шипами в его обжигающие ладони впиваюсь.