Твой маленький монстр - стр. 32
Знал бы папа истинное лицо Владлена, он бы оставил меня дома, но папа не знает, а дядя мастерски умеет пускать пыль в глаза. В отцовском понимании, его интеллигентный братец всё лето приобщает меня к миру прекрасного, а вовсе не к тонкостям манипуляции людскими слабостями.
«Типичный прихлебатель и выскочка, – качает головой дядя, услышав о моей проблеме по имени Ринат. – Ты должна его выкурить из вашего дома, на худой конец – дискредитировать в глазах родных».
Дискредитируешь его, как же.
Троллю, тем временем исполняется восемнадцать. В свой день рождения он выкладывает в сеть фотографии с праздничной вечеринки, на которых с гордостью обнимает мать и моего отца. Но выводит не столько это, сколько тот факт, что Ринат, чья улыбка с недавних пор стала отвратительно идеальной, самодовольно скалится, хвастая стильным кожаным браслетом. На следующем фото крупным планом показана внутренняя часть его стальной вставки, посередине которой выгравировано: «лучшему сыну».
Мы с Владленом, молча, переглядываемся. В том, что данное фото мерзавец выложил специально для меня, нет никаких сомнений. На это недвусмысленно намекает оставленный под ним комментарий: "Привет любимой сестрёнке".
– У змеёныша прорезались зубки, – шиплю, закипая. Ежу понятно, что это месть за то, что я «случайно» сдала родителям его поздние возвращения домой во время их последней командировки. В тот раз Ринат отделался непродолжительной беседой с моим отцом, после которой смущённым вышел почему-то папа, а не выданный с потрохами пасынок.
– Так помоги ему их лишиться, – хищно улыбается Владлен, внимательно всматриваясь в лицо Рината. – Интересный типаж, – выносит дядя свой профессиональный вердикт. – Мужественность в сочетании с мощной, бунтарской харизмой, плюс глаза придают дополнительный шарм.
– Оболтуса у него харизма, – кривлюсь, скептически глядя на фото. – И глаза у него змеиные.
Владлен снисходительно ухмыляется и, почесав подбородок, задумчиво выдаёт:
– Вот и продолжай в том же духе. Упаси тебя Ктулху подпустить его к себе слишком близко.
– Он и так живёт в моём доме, спит за стеной. Куда уже ближе?
– Я не о том, – отмахивается Владлен, отвечая на телефонный звонок.
А о чём?
«Да, моя девочка. Подъезжаешь? Мой любимый? Ты меня балуешь, принцесса. Бегу открывать»
– Кариночка, лапуль, – обращается ко мне Владлен, – сходи-ка погуляй два часика. Дядя личную жизнь устраивать будет.
Личную жизнь своего гуру я уважаю, поэтому квартиру освобождаю без промедления и лишних вопросов. Выходя из лифта, нос к носу сталкиваюсь с его «девочкой» и усмехаюсь. Именно её портрет Владлен, не далее как пару минут назад, повесил на самом видном месте в своей холостяцкой спальне. Что ж, дамочка значительно старше моего тридцатичетырёхлетнего дяди, но стоит отдать ей должное – выглядит очень даже неплохо. В его коллекции, припрятанной в мастерской, имеются портреты в разы более древних экземпляров.