Твой маленький монстр - стр. 3
– Что за чмо?! – скрежещет старческий голос откуда-то снизу.
Вот теперь настаёт мой черёд вздрагивать. Илона, виновато вспыхнув, отступает в сторону и моему изумлённому взору предстаёт высокая клетка с невзрачным, серым попугаем.
– Чмо-о-о! – китайским болванчиком дёргается птица, не сводя с меня глаз. – В рот мне ноги! Что за чмо?
– Ринат, говорила ведь, надо было дома его оставить, – поворачивается к сыну моя потенциальная мачеха. – Так неудобно вышло…
– Глиста в корсете! – не унимается птица.
Вот падаль! Ничего, доберусь и до тебя, суповый набор, посмотрим кто здесь кто.
А пока мне ничего не остаётся, кроме как, натянув повыше совсем уж неприлично сползшую майку, воинственно упереть руки в бока. Матерщинник явно обращается ко мне. Илона же, поняв, что Ринат не собирается предпринимать каких-либо действий, разворачивается в мою сторону.
– Он всегда такой – смущённо улыбается она. – Ринат выкупил Герочку у бездомных. Мы никак не можем отучить его сквернословить.
Сквернословить! Слово-то, какое вычурное подобрала. Да матюгается он как сто электриков!
– Всё же, насчёт бомжей я оказалась права, – окидываю хмурого как туча Рината выразительным взглядом. – С ними водишься, отброс.
Парень гневно сжимает губы, но молчит. Тюфяк.
– Дурилка картонная! – отважно заступается за хозяина птица. Зря, зря...
– Что за шум, а драки нет? – сияя улыбкой, выходит к нам папа. Затем он замечает меня, и становится очевидно – драка будет.
– Па, это такая шутка, – пячусь я вдоль стены. Его взгляд мне ой как не нравится.
– Это ещё что за безобразие?! – отметает мои оправдания отец, в которого будто бес вселился. Особо не церемонясь, он хватает меня за волосы и чуть ли не волоком тащит в ванную.
– Чмо! Чмо! – победоносно скрипит нам вслед мерзкий Гера.
«Ненавижу», мысленно повторяю, пока отец остервенело вспенивает мою склонённую над раковиной голову. Ядовито-синие струи воды стекают, смывая слёзы, но не мой позор. За шестнадцать лет папа ни разу не повысил на меня голос, не говоря о таком жестоком да ещё и публичном унижении. Подумаешь, всего один раз забыла про хорошие манеры, так сам же потом благодарить будет.
– Разве так я тебя воспитывал? – зло рычит родитель, яростно раздувая ноздри, и швыряет мне полотенце. – Такая же эгоистка, как твоя мать. Чтоб через десять минут, была за столом в подобающем виде!
Обида ядовитой горечью расползается на моём языке, разъедая необходимые сейчас извинения. Я, молча, выскакиваю из ванной и, поравнявшись с растерянно мнущейся в прихожей парочкой, вызывающе фыркаю.