Твой личный враг - стр. 27

– Не буду тебя благодарить и говорить «до встречи», – говорю сухо, когда мы через десять минут покидаем кабинку. – Искренне надеюсь, что больше не увидимся.

Вместо ответа Благов поднимает руку и костяшками пальцев прикасается к моему лицу. От неожиданности я замираю. Пульс ускоряется раз в десять, щеки вспыхивают.

– Кровь хорошо циркулирует, – констатирует он. – А я думал, ты совсем окоченела и растеряла свое красноречие, раз не проронила ни слова с тех пор, как мы сели в канатку. Рад видеть, что твой острый язычок на месте.

Почему-то мне очень хочется продлить ощущение его теплой руки на моей щеке, но я все же отталкиваю ее, чтобы не позволить себе всяких глупостей.

– Убери свои руки! – рычу я, тяжело дыша.

– И почему ты так отчаянно сопротивляешься нашей очевидной обоюдной симпатии? – спрашивает он с любопытством.

– Наглец! – говорю высокомерно. – Я здесь с парнем. Помнишь такого? Ты с ним ужинал вчера.

– Да ну! – Его это известие, похоже, ничуть не смущает. – И где он сейчас?

– Не твое дело!

– Разве? – Густые брови приподнимаются в демонстративном удивлении, когда он твердо произносит: – Я бы не оставил свою девчонку одну на горнолыжной трассе.

– Тогда где твоя вчерашняя пассия, моралист?

– Она не моя, – он делает ударение на последнем слове.

– Меня не касается, – бросаю я так громко, что семейная пара, проходящая мимо, оборачивается. Понижаю голос и выдыхаю: – Прощай!

Гордо вздергиваю подбородок и, отвернувшись от Благова, быстро иду к яркой вывеске с надписью «Прокат».

Румяный мужчина средних лет, который утром выдал нам с Ленкой лыжи, мрачнеет, едва замечает сломанный инвентарь на моем плече.

– Из меня получился никчемный лыжник, – вздыхаю я и поднимаю на него полные раскаяния глаза.

Видя мое расстройство, мужчина смягчается:

– Всякое бывает…

– Я заплачу вам за сломанные лыжи сверх залога, – говорю я и лезу в рюкзак, чтобы достать телефон для оплаты, и с ужасом вспоминаю, что он давно сел.

Да что за день такой сегодня?

– Извините, телефон сел, а у меня нет наличных, – говорю расстроенно. – Можете подождать десять минут? Я схожу в отель за картой.

Мужчина хмурится, рука с терминалом повисает в воздухе.

– Я заплачу, – слышу ненавистный голос. В следующую секунду Благов прикладывает свой телефон к терминалу, из которого через три секунды выползает чек.

Раз, два, три…

Говорят, если сосчитать до десяти, можно справиться с приступом злости. Но даже если я сейчас досчитаю до ста, вряд ли смогу усмирить бешеную ярость, которую своим поступком будит во мне Благов.

В бессилии сжимаю кулаки. Ногти, довольно короткие, впиваются в ладони. Чувствую страшную потребность совершить физическое насилие над другим человеком. Но не драться же с ним в прокате, в самом деле.