Твой личный враг - стр. 24
– Ты убить меня, что ли, хочешь? – спрашивает он строго, но мне почему-то кажется, что в его голосе проскальзывают нотки веселья. – Ударила меня своей лыжей по ноге. Больно, между прочим. Если мне придется заняться ее лечением…
Он не договаривает, потому что я дерзко обрываю его на полуслове:
– Тебе не ногу нужно лечить, а голову. Никто тебя убивать не собирался, так же как никто не просил тебя вытаскивать меня из снега. Если бы не демонстрировал свои замашки альфа-самца, то не лежал бы сейчас подо мной.
Едва последние слова слетают с губ, до меня доходит их двусмысленность. Кровь приливает к щекам, дышать нечем, и я начинаю отчаянно потеть от жара, который разливается по телу.
Осторожно приподнимаюсь на руках и с опаской смотрю на красивое мужское лицо в опасной близости от моего собственного. Теперь Благов улыбается, откровенно наслаждаясь моим смущением.
– А знаешь, лежать «под тобой» не так уж и дурно, – очередная дерзость вылетает из его прекрасного рта, пока глаза исследуют мои губы, подрагивающие не то от холода, не то от волнения.
– Иди к черту! – пытаюсь отстраниться от него и встать, но мне мешают мои дурацкие лыжи и сильные руки, которые по непонятной причине лежат на моей талии.
– Знаешь, в детстве я любил спать с маленькой плюшевой обезьянкой. Надо признаться, с тобой гораздо приятнее, – протяжно произносит Благов, дыша мне в лицо едва уловимым ароматом мяты. – Могу только предположить, каково будет, когда мы вдвоем завалимся в постель.
Смотрю на него в немом изумлении. Рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на берег.
Как он сказал? Когда мы вдвоем завалимся в постель. «Когда», а не «если»?
Самовлюбленный нахал! Думает, я так просто упаду к его ногам, как все его девицы?
– Я тебе не обезьянка, – раздраженно бросаю я. – И отпусти меня наконец!
– Если я тебя отпущу, где гарантии, что ты не упадешь снова и на этот раз действительно не покалечишь меня?
– Могу дать тебе только одну гарантию: если ты не прекратишь меня лапать, я действительно покалечу тебя.
Благов весело хмыкает. Его чуть самодовольная улыбка обнажает ряд ровных белых зубов, контрастирующих с тронутой загаром кожей. Очевидно, что он не воспринимает мои угрозы всерьез, но руки убирает.
Перекатываюсь на бок и сажусь, мечтая избавиться от злосчастной пары лыж. Наклоняюсь вперед и отцепляю крепление на одной ноге, потом на другой. Нехитрая инспекция показывает, что одна из лыж треснула посередине, хотя еще не разломилась окончательно.
Превосходно, Громова! Во время затяжного полета над трассами ты где-то посеяла палку и сломала лыжи, но самое главное, так позорно свалившись, нанесла ощутимый удар своей гордости.