Творец Заклинаний - стр. 23

Фериус обернулась ко мне.

– Кажется, чтобы творить магию, нужно четко говорить и ясно мыслить? Вроде того, да?

Рафан, с позеленевшим лицом, вытянул руку и сотворил жест, направив его на Фериус.

– Медрейн-э-фе… – Голос его дрогнул, и он снова разразился кашлем.

Редир тоже попытался произнести заклинание, но едва выговорил первый слог, как резко отвернулся, и его стошнило на дорогу.

Фериус посмотрела на затоптанный окурок.

– Надо бросать это дело. Жутко вредная привычка.

Ра-мет сделал глубокий вдох. Его лицо было спокойным, а взгляд – сосредоточенным. Он тоже выглядел бледным от воздействия дыма, но в отличие от сыновей имел силу и волю, чтобы сопротивляться его эффекту. Однако прежде чем он успел открыть рот, заговорил мой отец. Руки он держал перед собой. Пальцы отца не шевелились, татуировки не сверкали. Он терпеть не мог всю эту показуху.

– Подумай хорошенько, чего ты хочешь, Ра-мет из дома Ра. И скажи, как мне использовать свои руки. Я могу взять сына и отнести домой. Или же – могу ответить на вызов, чтобы решить наш спор раз и навсегда. Выбирать тебе.

Ра-мет застыл на месте. Он больше не сыпал угрозами и не размахивал посохом. Отец доступно объяснил, что есть лишь два варианта. А без Рафана и Редира за спиной Ра-мет не сумел бы справиться с моим отцом – и знал это. Он глянул на сыновей и кивком приказал им уходить. А потом обернулся ко мне.

– Ты не получишь золотой диск за тот поединок, мальчик. Ты провалишь остальные три испытания, как провалил первое. И тогда окажешься среди ше-теп, где тебе самое место. – Он сгреб в охапку Тенната, который все еще кашлял и изрыгал рвоту, и повернулся, чтобы уйти. – Даже твои родители всегда знали, где тебе место.

Слова были резкими и жестокими, и я знал, что Ра-мет хочет ранить ими не только меня, но и моего отца. Сердце мое сжалось, но тут Фериус усмехнулась и подтолкнула отца локтем.

– Сколько было слов! Всех этих размахиваний посохом и магических хлопушек! А вы послали его подальше одним грозным взглядом. Теперь вижу, откуда у ваших детей такая выдержка.

Я вдруг ощутил странную гордость.

Я убедил отца позволить мне самому пройти остаток пути до дома. Правда, подозреваю, шел я не очень долго, поскольку очнулся в комнате матери. У них с отцом общая спальня, но у каждого есть еще своя личная комната. Что до комнаты матери, она оборудована для двух ее любимых занятий – медицины и астрономии.

Открыв глаза, я увидел стену с развешенными на ней звездными картами. Я лежал на боку – на канапе под шелковым покрывалом.

С шести лет я проводил в этой комнате долгие часы, пока родители творили бесконечные заклинания, пытаясь усилить мои магические способности. Этот процесс изматывал и их, и меня. После таких сеансов я валялся на этом канапе – ослабевший и едва способный пошевелиться. Так что мне была знакома каждая трещинка на стене, каждая царапинка на мебели. Теперь мне было странно видеть, что мамины телескопы в углу комнаты, сваленные как попало. На ее письменном столе лежал большой лист пергамента и стояла открытая бутылка чернил. Видимо, мать работала над новой картой, когда отец принес меня к ней.