Творчество и потенциал. Выпуск 2 - стр. 35

Вдруг всё это прекратилось. Вокруг была сплошная тьма. «Всё, – послышался голос, – сердце не заводится. Умер. Констатируйте смерть. Может, что-то можно сделать, – появился ещё один голос, – нет, бесполезно, сутки мы уже его реанимируем. Уже две остановки сердца было. Боюсь, что его мозг полностью уже разрушен. Напишите точное время смерти».

Где-то в глубине больницы послышался жуткий женский вой, переходящий в безудержный плач, постепенно смолкающий. Всё было кончено. Свершилась ещё одна врачебная трагедия.

Родился 10 июля 1975 года в г. Норильске Красноярского края.

Высшее медицинское образование. Врач-реаниматолог. Женат, трое детей. Хобби: парусный спорт, охота. Издано три книги: «Мистика детерминизма», «Китайское проклятье», «Гадюшник».

Жизнь прекрасна!

«Я снова у моря, где чайки в небе и моих глазах. И здесь я такой, какой есть, устремлённый к солнечному свету, когда мечты парят в воздухе, ведь магия жизни повсюду»[1], – слова английской песни из Ливерпуля, лечебным бальзамом ложились на душу. Одиночество, о котором пел музыкант, не та причина, чтобы грустить. – «It's a wonderful life»[2]. – Да, жизнь прекрасна! – Узкая полоска прибрежной гальки скрывалась в тени, пока солнце не показалось из-за вершины. И когда луч света, коснувшись водной поверхности, взорвался фантастическим фейерверком, то огненные сполохи заплясали у его ног. Старик не спеша брёл по кромке воды. Аквамариновая гладь была спокойна. А накануне прошёл шторм, изменив привычную картину. Сдвинутая в бугры галька была сплошь покрыта скользкими водорослями. За ночь муть осела, и в кристальной линзе уреза воды хорошо просматривались разноцветные камешки, которые приятно щекотали ступни. Солёная влага освежала ноги. Осторожно ступая, старик с опаской поглядывал на скалу, боясь получить травму от изредка падающих камней. Так и тысячу лет назад, столкнувшись с подобной границей (воды и суши), человечество воспринимало её как мистическую среду, воздействующую на организм. Влажный аэрокислородный коктейль, настоянный на можжевельнике, пахнул йодом. Возможно, выброшенные водоросли и создавали этот неповторимый аромат. – «Таласа», – прошептали старческие губы. Что-то неповторимо чарующее в этом звуке напоминало о Греции. Мысль унеслась вдаль, в тёплые края. Летом на яхте, взятой в чартер зятем младшей из дочек, он две недели провёл среди островов Ионического моря. Острова, воспетые Гомером, одни из самых красивейших островов Греции. В эпоху наполеоновских войн, глава русско-турецкого флота адмирал Ф. Ушаков воевал там, начав с освобождения Кефалонии – крупнейшего в архипелаге острова, лежащего южнее Лефкады. Кстати, содействовал в создании конституции для местных аборигенов-островитян. – И это тогда, когда в Российской Империи процветало крепостное право. – Весьма не дурно, да? – А мы, погрузив продукты на яхту, пошли на юг. Первая остановка в Фискардо – небольшом городке на севере Кефалонии, названного так в честь знаменитого разбойника и авантюриста Роберта Жискара. Здесь же этот глава норманнов и скончался во время своего очередного рейда на восток. Старинная архитектура приморского городка хорошо сохранилась. Удобная марина с массой судов. С трудом нашли место, пришвартовавшись напротив одного из многочисленных ресторанчиков своими столами, выходящими прямо на пирс, к яхтам. Помог седовласый англичанин соседней яхты, который всё лето жил на ней, переходя из одного порта Адриатики в другой. – Вот бы так нам, старикам… – Вэйзмир