Творчество и потенциал. Выпуск 2 - стр. 11

Завуалированность явных действий при описании сюжета считается вершиной мастерства, поэтому важно не только владеть сакральными знаниями о японском символизме эротизма, но также «ловко жонглировать умелым словцом» при «росписи холста жарких картин».

Произведение жанра «сюнгаута» вынуждает читателя бесцеремонно «подсматривать в замочную скважину» или за «приоткрытую ширму» в надежде лицезреть таинство эротического сюжета, как бы войдя в чужую комнату. Гуляя по ней своим страстным взглядом и раскрывая для себя пикантные образы заданной темы, он должен ощутить происходящее и, возможно даже, представить себя главным героем или героиней происходящего. Намёки должны быть подобраны максимально точно, чтобы произвести на читателя впечатление гиперреализма, и тогда его сердце начнёт биться сильнее и сильнее с каждой прочитанной строкой.

Нельзя не согласиться с тем, что, сделав ещё один шаг навстречу откровенности, как фантазии читателя попросту разобьются на осколки и смысл изящного искусства потеряет всяческий смысл. Другое неминуемое условие, как и для большинства жанров японского писательского мастерства, – недосказанность и завуалированность. Поэт даёт описание окружающего пространства в буквальном смысле несколькими штрихами тонкой кисти, а остальное опять же ложится на плечи фантазии самого читателя. При этом окружающие действо объекты и предметы тонкой паутинкой должны ваять не только общую картину, но и создавать атмосферность внутри комнаты. Например, обозначая в произведении «пламя свечи», каждый читатель может по-разному представить и самостоятельно достроить часть или даже всё содержание комнаты. Другими словами, нужно не допустить, чтобы читатель всё-таки вошёл в «запретную комнату происходящего действа», допускается только наблюдать, бережно приоткрыв завесу. Недосказанность важна и в самом мотиве, чтобы предоставить читателю возможность не только «подсматривать в замочную скважину» и представлять, но и совершать прогулки в мире своих личных фантазий, делая определённые выводы и создавая свои образы, основываясь на происходящем.

Ещё одним условием и больше приёмом является олицетворение через образы и объекты природы. Здесь считается важным постоянно обращаться к японскому символизму и символизму эротизма, где, например, «белые кувшинки» могут быть прямым сопоставлением с прекрасной женской грудью, на которые поэт может сделать акцент, спрятав небрежную откровенность далеко под кровать. В каких-то случаях, когда поэт не может отыскать «нужный оттенок на палитре цветов японского символизма эротизма», он вправе самостоятельно домыслить предмет сопоставления и максимально приблизить читателя к пылкому намёку. Таким образом, особое значение представляет то, что поэт не должен передавать читателю целое руководство трактовки и расшифровки смыслов, используемых в «жаркой картине» штрихов, он должен передать саму кисть и едва подкрашенный холст с основными образами и атмосферностью.