Творческий винегрет, или Житейские истории - стр. 1

Детство… ничто не может уничтожить ярких воспоминаний беззаботной поры. Даже взрыв ядерной бомбы, выборы в ГД и прочая разная дребедень, не способны затемнить собой всю ту красочную палитру эмоций и переживаний, полученных в детском возрасте от всевозможных, и

даже очень опасных приключений. Хотя, правды ради необходимо признать, что свободный дух истинного либерализма, ещё не испорченный плотным общением с этим лицемерным миром, иногда достаточно успешно и крайне жестоко пресекался диктатурой пролетариата. Но даже такие карательные меры, как – ремень, никогда не могли сломать до конца воли борца с красным террором.

Собрались куда-то в гости, сейчас уже и не помню, а и не важно, а маман любила меня наряжать, как новогоднюю ёлку. Купили мне костюмчик моряка, а к нему и берет с бубоном дурацким. Поставила она меня перед собой – любуется:

– Сын, ну ты у меня, как испанский докер!

– Да-а-а,– ухмыльнулся папа,– грудь моряка, спина грузчика.– И хотя я не знал, что это – за «докер», но

понял, судя по широко улыбающимся лицам родителей, что мне беззастенчиво льстят.

– Пока мы собираемся, пойди во двор погуляй, мы скоро выйдем, смотри далеко не уходи. – Сказала мама, но видит Бог, если б она знала, чем для неё это обернется… Прошло совсем немного времени и я уже открывал дверь в квартиру, со стороны улицы: чистым оставался только головной убор, который я уже успел возненавидеть, он у меня за пазухой был. Весь костюм был измазан, довольно основательно, битумом. Вошёл, стою возле порога, жду бури. Выходят из комнаты родители, дальше немая сцена. Батя ухмыльнулся и опять в комнату зашёл, без слов понял, что выход наш несколько задержится: форс мажор. Маман поставила руки в боки, глаза закатились в сторону потолка, несколько мгновений лицо меняло гримасу и… я понял, что она не находит слов, которые будут соответствовать нормативной лексике, чтобы озвучить мне своё возмущение при совершенно справедливом негодовании. Несколько секунд она судорожно искала в своём мозгу выход мысли, но в конце концов набрав воздух в лёгкие, на выдохе произнесла:

– Иди в ванную снимай одежду, будем переодеваться. Лёгкий стон, сопровождавший сказанное, вселял в меня надежду, что пар выпущен и ураган прошёлся стороной.

Нет такого ребёнка, который бы не хотел стать взрослым, и не существует взрослого человека, если он в здравом уме конечно, который бы не мечтал вернуться в счастливое и безвозвратно улетевшее в вечность детство.

Вскоре после моего шестого года существования на планете Земля, меня подозвала к себе маман и торжественно объявила:

– Сын, ты уже взрослый человек, а потому уровень нашего общения должен соответствовать сему обстоятельству: теперь мы будем с тобой разговаривать по взрослому. Я надеюсь ты меня понимаешь?

– Конечно, мамуля,– еле сдерживая радостное волнение, разрывающее меня изнутри на части, с достойной невозмутимостью в голосе произнёс я. И даже ни один мускул не дрогнул на моём лице! «Ха»! – воскликнул мой внутренний голос, потому что это вовсе не являлось для меня новостью, но всё же было приятно услышать такое из родительских уст. Это было сказано человеку, который уже легко считает до тысячи, читает все вывески на магазинах и то, что написано на ценниках в этих магазинах! Тому, кто уже стоит на коньках! ( И пусть пока только на ковре в комнате, на льду встал через год.) Тому, кто с лёгкостью достойной лучших гроссмейстеров планеты передвигает шашки и шахматы, на соответствующей доске! Тому, кто сидел на берегу Волги с удочкой, и уже таким образом принимал активное участие в пропитании семьи! Она говорила это – человеку, который при игре, в небольшой компании родственников, в «подкидного», далеко не всегда был тем человеком, который тасует картишки! И наконец: мне был известен вкус шаманского, ещё с моего юбилея! (Пятилетнего,– дед втихаря попробовать дал,– от баб разве дождёшься.)

Вот таким образом в жизни разводят лохов…Откуда ж мне было знать тогда, что декларация о намерении, вовсе не предполагает её исполнения. На первый же мой запрос о покупке для меня предмета первой необходимости, при совместном посещении магазина, мне было недвусмысленно заявлено, что взрослый человек не имеет морального права капризничать. Справедливому возмущению моей души небыло предела, но заднюю было включать уже поздно: жизнь по «взрослому» имела место быть… политика называется.