Твои - стр. 14
— Роберт, это Алексей, моя друг, — с фальшивой бодростью в голосе тараторю я. — Алексей, это Роберт, отец моей дочери. Я тебе про него говорила, помнишь? С Полиной вы уже знакомы.
Ну как уж знакомы. Виделись пару раз и то, скорее, по случайности. Не то, чтобы я хотела его спрятать, но и знакомить с дочерью не горела желанием. Ей пока и одного гостевого папы хватает.
Роберт находится первым и вытягивает вперед руку. Алексей после короткой заминки ее пожимает. Я же, глядя на них, вдруг испытываю странное удовлетворение оттого, что внешне ни один из них другу другу не уступает. И пусть мозгов за эти годы не сильно-то и прибыло, но хороший вкус по-прежнему остается со мной.
Секунды сменяют одна другую, а они никак не перестанут здороваться. Я обеспокоено поглядываю на их сцепленные ладони. Да ладно? Вены друг другу пережать решили?
— Приятно познакомиться, Алексей, — с улыбкой говорит Роберт, наконец отступая назад. — А попроще как-то можно называть?
Я со вздохом закатываю глаза. Серьезно? Хочет поискать производные от имени «Алексей»? Леха и Леша. Ни тем, ни другим Алексей вряд ли позволит себя называть.
— Алеша, — подсказывает Полина, плотоядно оскалив зубки.
— Точно. Какая ты сообразительная, зайчонок. — Ласково потрепав ее по плечу, Роберт стреляет смеющимся взглядом в меня. — И ведь не поспоришь.
— Предпочитаю полным именем, — сухо бросает Алексей и, развернувшись, гладит ладонью мою щеку. — Я пойду. Созвонимся, малыш.
— Созвонимся, — натянуто улыбаюсь я. Не люблю я эти детские прозвища, и он кстати об этом прекрасно знает.
Дверь за Алексеем захлопывается, оставляя меня наедине с тандемом заговорщиков. Вставив руки в бока, я сверлю Роберт взглядом, гневно транслируя: Ну и что ты тут устроил?
— Вернемся к взятке, — будто не заметив моего предупреждения, весело произносит он. — Чаем-то угостишь или Алеша все выпил?
8. 8
— Черного чая у меня нет. Остался только полезный.
— Полезное я люблю, — хмыкает Роберт, следуя за мной на кухню. — Правда в меру.
— Вот и прекрасно, что в меру. Значит, надолго не засидишься.
— Какая ты гостеприимная, Снежок, — звучит подозрительно близко, отчего так и хочется ускорить шаг.
— Время моего безотказного гостеприимства осталось в далеком прошлом. Выяснилось, что от него потом месяца три может тошнить.
С последней фразой не могу не покоситься на Роберта с улыбкой. На самом деле, я бы ничего в своей жизни не хотела менять. Даже представлять не хочу себя без Полины. Хотя, вру, кое-что изменить я бы все же хотела: например, чтобы в сутках было часов этак двадцать семь-двадцать восемь вместо жалких двадцати четырех, и чтобы волосы за ночь так сильно не путались и утром не приходилось драть их расческой.