Тверской бульвар - стр. 30
Так написал участник демонстрации Владимир Тан-Богораз, автор декадентских стихотворений и «Чукотских рассказов», романов о жизни народов Севера, этнограф и лингвист с мировым именем. Наукой начал заниматься в царской ссылке. Три года он кочевал среди чукчей, изучая их язык, быт и нравы, жил в Соединенных Штатах и там курировал этнографическую коллекцию Американского музея естественной истории. Перед революцией 1905 года вышла его книга «Русские в Канаде». Таких интеллигентов на демонстрациях и в революциях, повторюсь, было множество.
В тот день 1901 года появилась на Тверском бульваре первая в истории Москвы баррикада, ставшая символом русской революции. Она нарастала как снежный ком, падающий с горы, после расстрела у стен Зимнего дворца 9 января. В ответ на расправу во власть имущих полетели пули и бомбы социалистов-революционеров.
Ведомый Борисом Савинковым недоучившийся студент Московского, Санкт-Петербургского и Львовского университетов Иван Каляев, партийная кличка «Поэт», в Кремле взорвал великого князя Сергея Александровича. Другой эсер, учитель Петр Куликовский, на Тверском бульваре, 22, в доме московской полиции, где принимал население градоначальник граф Шувалов, выстрелами в упор его смертельно ранил.
Закрылся Московский университет. Забастовали пекарни. Произошло первое столкновение с полицией. Начало всеобщей стачки безмерно обрадовало томившегося в эмиграции Ленина и побудило назвать его «первой молнией грозы, осветившей поле сражения».
И в тот же день, 27 сентября 1901 года, в Большом театре состоялась премьера оперы Римского-Корсакова «Пан Воевода», поставленной Сергеем Рахманиновым. Но всем было не до премьеры. Все слушали «музыку революции», как скажет позднее Александр Блок.
«В Москве происходят сильные беспорядки, – писал композитор жене из Москвы в Санкт-Петербург после премьеры. – Газеты не выходят. Забастовали рабочие всех типографий; на Тверском и Страстном бульваре ходят толпы, говорят речи; разгоняют нагайками. Третьего дня я сам видел громадную толпу, шедшую с пением “Дубинушки”, а Тверская улица была перегорожена казаками и жандармами».
Вернувшись домой, Римский-Корсаков обработал песню для симфонического оркестра с хором. «Дубинушку» в упоении пел Федор Шаляпин в «Метрополе», став на стол в роскошном зале ресторана, заполненном господами. Присяжные поверенные, преуспевавшие врачи, архитекторы, домовладельцы хором подпевали, не представляя, чем кончатся демонстрации. Как известно, завершилось все огнем и кровью, похоронами тысячи убитых.