Туз в трудном положении - стр. 61
– Я пошел на завтрак с Джеком. Встреть меня в десять тридцать, и мы сходим в «Омни». Изволь явиться.
Ответа не последовало. Блез либо что-то замышлял, либо дулся. Оба варианта не радовали.
– Миз Моргенштерн. – Брейден Даллес был моложе нее, но он включил свой начальственный голос: властный рокот, напоминавший поездку на машине по щебенке в холодный зимний день: тут были и морозное потрескивание, и регулярный скрип. – Вы поставили нашу газету в очень сложное положение.
Она передвинулась на кровати, крепче притянув скомканную подушку к груди. На ней была теплая ночная рубашка из синей фланели. Она всегда так делала в отелях: зимой уменьшала обогрев, летом запускала кондиционер на полную мощность – и куталась. Ей нравилась та изоляция, которую обеспечивали одеяла.
Она с трудом подняла и опустила ресницы. Обычно она была жаворонком, но прошлым вечером, посте того как Тахион ее выставил – вот подонок! – она окончательно растерялась. Не зная, что делать, она рискнула вернуться к себе в номер и погрузилась в сон клинической депрессии. Она бросила взгляд на часы, стоявшие на тумбочке. Восемь утра. Если бы Даллес ее не разбудил, она могла проспать до полудня.
Не дождавшись от нее никакой реакции, Брейден продолжил:
– Нас всех тревожит то, что в последнее время вы объявили личную вендетту одному из основных кандидатов на выдвижение в президенты.
Горечь прорвалась, словно волдырь:
– Вы хотите сказать, вашему любимчику.
– Наша газета, как столичное издание, следует традиции осознания своей ответственности. В настоящий момент сенатор Хартманн очевидно является самым подготовленным кандидатом.
– Вы считаете, что настоящий момент требует отдать Белый дом тузу-психопату? Господи, Ронни Рейган всего лишь раз в два года вторгался в очередную страну, где нам нечего было делать. Этот человек… эта тварь… питается человеческими страданиями, Брейден!
Наступило мучительное молчание. Она живо представила себе выражение его молодого аристократического лица: втянутые ноздри, не соответствующие его возрасту глубокие морщины, окружающие его губы и расходящиеся от уголков глаз. Он намеренно культивировал такое выражение лица, поскольку это придавало ему солидности. Как будто в святая святых «Вашингтон пост» он почувствовал запашок собачьего дерьма.
– Нам представляется, что ваша… одержимость… не делает чести ни вам как журналистке, ни нам как газете. Ваше последнее сообщение, если удостоить его этого именования, было просто неправдоподобным. Даже если бы мы были склонны принять к печати столь дикую смесь беспочвенных обвинений и намеков, наш юридический отдел не разрешил бы нам ее опубликовать. А эта попытка Лео Барнета очернить сенатора Хартманна… Право, Сара, как вы могли позволить связать свое имя с этим, откровенно говоря, постыдным предприятием?