Туркестан в имперской политике России: Монография в документах - стр. 178

До занятия русскими края народный суд в лице единственного представителя судебной власти – казия (народного судьи) – в глазах оседлого населения стоял несравненно выше и пользовался большим почетом. Казий находился в полной зависимости сначала от главы государства, а впоследствии от высших сановников такового, которые пользовались правом назначения на должность казия. В то время, по духу ислама, в руках казия находилось право над жизнью и смертью подданных главы государства, а поэтому самое назначение казия представлялось большим затруднением и сопровождалось большой осторожностью. Глава государства, сознавая великую нравственную ответственность казия, обладавшего правом на жизнь человека, прежде чем выбрать то или другое лицо, много думал и советовался с представителями высшей духовной власти страны. Само собой разумеется, что при таких условиях, а равно и при условии запрещения шариатом домогаться должности казия, ее занимали люди, самые лучшие в моральном отношении, отлично знакомые с мусульманским законодательством и не запятнанные компрометирующими поступками в своем прошлом. Такое положение беспристрастного и справедливого судьи пользовались большим почетом и уважением в глазах каждого мусульманина, что продолжалось некоторое время и после завоевания края, когда Русское Правительство, хотя и сохранило для мусульман народный суд, но внесло в него некоторые необходимые с государственной точки зрения поправки. Одна из этих поправок выразилась в отказе русской власти от права назначать казия и, напротив, в учреждении должности этой выборной. По мере того как туземное население стало проникать в понятия механизма избирательное процедуры и вникать в результаты удачно проведенной агитации, высокая и почтенная должность казия стала замещаться людьми все низшего разбора. В настоящее время с уверенностью следует прийти к заключению, что хотя должность казия и пользуется известным уважением, но последнее уже не является искренним, поддерживаясь только страхом перед положением казия, имеющим у себя все средства отомстить своим врагам; причем туземцы смотрят на должность эту как на источник легкой наживы. Прогрессирующему падению народного суда, оседлого и кочевого, если не в полном объеме, то во многих отношениях, помогли учрежденные Правительством также выборные должности волостной и сельской Администрации. Выборная борьба из этих должностей низведена населением до крайних пределов. В редких случаях выборы кончаются без применения фактического насилия одной партии над другой, а о неизбежных подкупах при этом упоминать здесь совершенно излишне, так как подкупы сделались основой выборов. Одержавшая победу партия, конечно, имеет исключительно своих ставленников на своих должностях как волостной и сельской Администрации, так и народного суда. Пользуясь сравнительно коротким, 3-годичным сроком замещения выборных должностей, выигравшая партия возмещает все понесенные ею на выборах затраты с противной партии. Это есть время жатвы для народных судей. Обыкновенно, чтобы, как упомянуто выше, возместить неимоверные в некоторых случаях затраты на выборах, победившая партия предъявляет самые измышленные иски к побежденной, пользуясь услугами своих ставленников в роли народных судей. При подобном положении значение народного суда в смысле его правосудия сводится к нулю. Так как русская власть за исключением единственного случая – превышения власти со стороны суда (ст. 218 Местного Положения) – совершенно лишена возможности какого-нибудь контроля и не может входить в рассмотрение дела по существу, то следствием сего является полное неправосудие народных судов, всегда поддерживающих людей богатых.