Турецкий транзит - стр. 25

Сон ее был по-птичьи чуток и пуглив. Не сон, а полудрёма. Малейший шум в ночи возвращал её в реальность и она подолгу лежала, не засыпая и вслушиваясь в звуки.

Когда проём окна стал серым, она поднялась и оделась. Вещи стояли наготове. Ничто её здесь не держало.

Спустившись вниз, Полина увидела за стойкой уже знакомого ей молодого турка. Того самого, у которого были нелады с английским.

Полина положила на стойку ключ и объявила по-английски:

– Я уезжаю!

Турок счастливо улыбнулся ей в ответ. Вряд ли он понял, что сказала ему гостья.

– Завтрак! – торжественным тоном произнёс он и указал рукой направление.

Во внутреннем дворе отеля на нескольких столах теснились разнообразные блюда. Шведский стол. И никого из постояльцев. Ещё слишком рано.

– Спасибо, – сказала Полина.

Почему бы не позавтракать перед дальней дорогой, в самом деле?

Овечий сыр. Маслины. Томаты. Джем. Кофе. С привычным набором Полина устроилась за столом так, чтобы видеть стойку администратора и ведущую на галерею второго этажа лестницу.

Через минуту по лестнице спустилась семейная пара того неопределенного возраста, который обычно и выдаёт в людях иностранцев: может быть, им по пятьдесят лет, а может, и по семьдесят с хвостиком. Ухожены, улыбчивы, бодры. Взяли себе мюсли и зелёный чай. Сели неподалеку от Полины. Через некоторое время – ещё одна пара. Студенты. Иностранцы. Мюсли, зелёный чай. Наверное, лет через пятьдесят эти двое будут выглядеть так же, как завтракающая по соседству пожилая семейная пара…

– Привет!

Она вздрогнула от неожиданности.

Неведомо откуда появившийся молодой парень сидел за её столом. Русая челка. Взгляд без угрозы. Загорелое лицо трёхдневной небритости. Он выглядел, как путешествующий по Турции студент, каких Полина здесь видела немало.

– А мне сказали, что ты уехала. Перепутали что-то негодные османы.

Он говорил без осуждения и даже равнодушно, но Полину уже накрыла волна ужаса, и она, не зная, что ей делать и куда деть свои дрожащие руки, принялась за завтрак, ловя на тарелке непослушные округлые маслины с тем маниакальным упорством, какое обычно сопутствует крайней степени растерянности. Такая растерянность уже сродни панике.

– Вчера приехала? – спросил парень.

Полина замерла на мгновение. Не смела поднять глаза. Пауза затягивалась. Так и не ответив, Полина занялась овечьим сыром. С сыром у нее получалось лучше, чем с маслинами.

– Я думал, ты мне позвонишь, – сказал парень.

Без малейшего осуждения в голосе. Просто он рассказывал ей, как жил без неё.

– Или твои планы поменялись? – спросил он.