Турецкий. Гамбит - стр. 10

Решено. В задницу всех этих Стариковых и Суторминых, первым делом родовое хранилище. Тем более, мне всё равно ничего нельзя будет делать, Константин Борисыч сказал Лике, что полное восстановление займёт минимум десять дней. А ещё он отругал её за попытку моего лечения, сказав, что секс даёт тот же эффект, что и алкоголь при похмелье — сначала кратковременное улучшение, затем резкое ухудшение состояния. Так что нам обоим придётся десять дней поститься.

Через час я уже пожалел, что меня вывели из состояния овоща. Я начал вспоминать свою прежнюю жизнь, о которой все эти дни усердно пытался забыть. Но, как говорится, собственную жизнь на второй план не отодвинуть, от себя не убежать. Повседневные заботы дают возможность отрешиться, они заполняют собой пустоту в душе, но когда остаёшься один на один с собой… Воспоминания хлынули рекой, картинки менялись с калейдоскопической быстротой. Главными, безусловно, были видения о том июньском утре, но были и давно забытые события. Рождение Алёнки, уроки деда, первая молния, сорвавшаяся с моих пальцев и, конечно же, получение кольца и первый прыжок назад. Я заплакал. Вроде бы совсем бесшумно, сжав зубы, но внезапно проснулась Лика, и даже не спросив причины моих слёз, принялась меня утешать. Я зарылся лицом в её волосы и завыл от бессилия — никакой дар не сможет вернуть моих родных к жизни, они потеряны для меня навсегда.

Ночь прошла… с нарушением всех предписанных Борисычем процедур. Мне уже было плевать на своё физическое состояние, гораздо важнее было залечить душевные раны. А что может быть лучше любви, которую не только отдаёшь, но и берёшь? Уже под утро, лёжа на влажных от пота простынях и тупо разглядывая потолок в ожидании отходняка, я неожиданно почувствовал в голове пульсацию. Она то нарастала, то пропадала на короткое время. Поначалу испугавшись, я задёргался и хотел было звонить и каяться Борисычу, но так же внезапно всё и прекратилось. Лика уже спала и я решил "окунуться" в себя дедовским способом — медитацией. Не с первой попытки, но я сумел это сделать. И не пожалел. Передо мной развернулась та же картина, что я видел в коме — серебристая сеть каналов. И источник уже не выглядел скромным пятном — он сиял. Смотрел бы я на него глазами, то несомненно ослеп бы, а так разум просто отметил, что он очень яркий. Полезная штука собственный разум, но только в части реальных мыслей, а не фантазий, которые надо отсекать, ибо мешают сосредоточиться. Вот и сейчас, словно бы из ниоткуда, всплыли обрывки наставлений деда, которые я слышал от него в пятилетнем возрасте.