Турагентство Миноставр - стр. 1

После развала СССР многие предприятия в Украине прекратили свою деятельность, более крупные стали избавляться от неквалифицированной рабочей силы. Появилась безработица и неопределенность в завтрашнем дне у многих людей, лишившихся работы. После службы в армии, вернувшись из Уфы в Киев, я развелся с женой и, женившись во второй раз, часто менял работы на заводах и в научно-исследовательских институтах Киева.

За документами в отдел кадров завода я Колесников Валентин Альбертович пришел не в лучшем настроении. Начальник отдела кадров пенсионного возраста сказал мне, вручая трудовую книжку:

– Сейчас, сынок, много коммерческих структур. Ты еще молодой можешь найти работу, а то и свое дело организовать.

В голове у меня по неволе мелькнула мысль:

“Он, что, издевается? Судя по ухмылке этого престарелого джентльмена, моя дальнейшая судьба ему была по боку!"

Я взял документы из рук чиновника и, хлопнув дверью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей до проспекта Победы, где была ближайшая станция метрополитена. Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции метро “Нивки". Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:

– А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?

– Лиличка, давай по порядку. Во-первых, ключи я забыл, вон они на полке под телефоном. Во-вторых, меня уволили по сокращению штатов. Вот документы забрал сегодня и вот возьми еще расчет, – протянул жене сто рублей. Увидев деньги, жена несколько смягчилась.

– Проходи, садись, поешь борщ. Вот только что сварила.

Она сунула деньги в карман домашнего махрового халата и принялась наполнять тарелку борщом. Сняв из себя верхнюю одежду, и вымыв руки, сел за кухонный стол, принялся, молча, есть. Аромат свежее сваренного блюда распространялся в кухне, возбуждая аппетит. Я ел борщ с аппетитным выражением лица, что жена, засмотревшись, наполнила борщом еще одну тарелку и присела рядом. Когда мы отобедали, Лиля стала говорить:

– Ты чем теперь будешь заниматься? Я не работаю, ты безработный. На что жить то будем?!

Кисло улыбнувшись, вяло ответил:

– Дай прийти в себя. Слишком много неожиданностей.

– Дура я, не послушалась Светки, которая в Америку укатила. Вот пишет, что работает в семье домработницей и неплохо зарабатывает?

– Лиличка, ну не надо. Не начинай, я придумаю, что ни будь.

– Ладно, уж, горе мое луковое. Иди, думай.

После сытного обеда побрел в комнату, шаркая тапочками. Уселся в кресло и стал размышлять над своим нынешним положением. Уют теплого помещения, и вкусный обед, распыляли мои мысли, навевая сонливость и покой. Веки наливались тяжестью, нервы успокоились, расслабились, и все естество мое окунулось в нирвану некоего пространства, где не было ничего, ни мыслей, ни звуков, ни терзаний, сплошной покой и тишина. Так продолжалось недолго. Вспышка яркого света вернула меня к действительности, я открыл глаза. В комнате надо мною стояла жена в лучах яркого электрического света. За окнами было уже темно.

– Ты знаешь, который час? – спрашивала она.

– Что, я заснул в кресле? – удивленно спросил, и взглянул на жену. Протер глаза от рези света электрической лампочки.

– Я думала, он думает, что делать в этой безвыходной ситуации? А он, видите ли, спит себе, как суслик. – Возбужденно причитала она.

В голову поневоле закрадывалась предательская мысль:

“Что, похоже, я зря так рано женился во второй раз". И в ответ, как по наитию, жена сказала: