Тундровая болезнь (сборник) - стр. 18
– Вы бы в лотки свои промывочные садились – и вперед, как на санках! – шутил по этому поводу Никита.
– И лопатами сзади рулить! – потешался я.
Знали бы мы, чем это кончится…
За вторым перевалом открылась внизу широкая, абсолютно голая долина – бывшее ложе древнего ледника. Мы с Серегой, как и договаривались, разделили между собой сбегающие вниз ручьи и разошлись.
До вечера мы промыли по восемь проб. Пусто. Странно: весь мой геологический и шлиховой опыт говорил, что золото тут должно быть. Обидно. Если так ничего и не выявим, то и вправду получится, что все наши труды, все мучения с вездеходом, с непогодой – все коту под хвост. Нет, с этим невозможно смириться! Завтра же придем сюда снова и «прощупаем» каждый ручеек на том дальнем борту долины, хоть там уже и не наша территория.
С первого перевала, чтобы выиграть время, решили спускаться не по ручью, а воспользоваться «эскалатором» – длинным снежником, простершимся от вершины хребта почти до самого дна ущелья.
Серега ехал впереди, я – метрах в пятнадцати от него. Неожиданно он покачнулся (наверное, провалилась нога), шлепнулся на спину и заскользил вниз уже с нешуточной скоростью. Он пытался тормозить, так что из-под каблуков взметались фейерверки снежных брызг, но безуспешно.
Язык снежника заканчивался уступом. Мой напарник со всего разгону слетел с него, прокатился по курумнику и остался лежать на дне распадка у жиденького ручейка. Пока я спускался к нему, подгоняемый нехорошими предчувствиями, он пошевелился, высвободил руки из лямок рюкзака, попробовал даже встать, но тотчас же опустился на камни.
– Что-то с ногой, – хмуро ответил он на мои расспросы.
Я стащил с него сапог, портянку, задрал штанину. На лодыжке красовался лиловый кровоподтек, она угрожающе вздулась.
– Что за хрень! Что за проклятый сезон! – выкрикнул я в низкие равнодушные небеса.
– Тут уж некого винить, сами дураки, точнее, я дурак, – глянул на меня исподлобья приятель. – Перелома вроде бы нет. Вывих или растяжение, – констатировал он. – Надо как-то добираться до лагеря.
Легко сказать – до лагеря… До лагеря было километров шесть, причем через еще один перевал, через распадки и отроги. Либо в обход хребта, по безымянному ручью до Очетывиса, а затем вверх по нему до самого озера, а это километров пятнадцать по скользким галечным косам и прибрежным кустарникам. Нет, это немыслимо. Проклятье, что же делать?! Тащить напарника вверх, к вершинам?..
Это только в кино герой картины волочет на себе раненного товарища многие километры. Я уже через двадцать шагов убедился, что героя кино из меня не получится. На мне висели два рюкзака – сзади и спереди. Серега держался за меня, обвив рукой мою шею, и пытался прыгать на одной ноге, но вверх по склону у него это, честно говоря, получалось неважно. Оба мы очень скоро выдохлись. Вдобавок упористый злобный ветер как будто задался целью противодействовать нам.