Туманные тропы - стр. 40
Златозар кивнул, принимая мою информацию к сведению.
- А что думаешь насчет свиней?
Я поморщилась.
- Они слишком много едят, - высказала я свое мнение. А первые полгода мы сами будем питаться привозной едой. Так что содержание свиней не окупиться.
- А почему из птиц ты назвала только кур?
Я снова растерянно пожала плечами.
- Можно, взять ещё гусей и перепелов, - созналась я в своей некомпетентности. Златозар, действительно, хорошо подготовился к походу. И видимо, спрашивал совета и по ведению хозяйства. Непонятно только зачем меня просил тогда о помощи.
Златозар неожиданно улыбнулся мне какой-то особенно ласковой улыбкой.
- Я рад, что ты, действительно, готова мне помочь с организацией поселения в Цитадели, - произнес он. И спрыгнув на землю, предупредил. – Я найду тебя, как только мы встанем лагерем у города, так что никуда не убегай.
Неужели он меня проверял? Зачем?! Мне вредить нет резона, сама загибаться буду от голода в случае, если мы неправильно что-нибудь рассчитаем. Или от холода. Чем же все-таки закрыть оконные проемы? Летом можно и какую-нибудь ткань натянуть на рамы. Но зимой такие окна не подойдут. Что ещё раньше использовали вместо стекла? Бычий пузырь? Холст? Кожу? А может, я зря нервничаю и окна в Цитадели очень маленькие? Или вообще отсутствуют?
Оглядевшись, я, наконец, обратила внимание на крестьян, которые по случаю принарядились. Девушки и женщины поверх белых рубашек с вышивкой по горловине надели яркие сарафаны. А в косы вплели разноцветные ленты. Мужчины не сильно отстали: те же белые рубахи, новые портки и яркие кушаки под цвет нарядов их избранниц. Красный цвет был наиболее популярен. Наверное, для них посещение городской ярмарки - праздник. Или просто долгий путь вымотал и люди хотели немного отдохнуть и душой и телом. Теплая погода позволяла не надевать верхнюю одежду, чем все и пользовались. Особенно, ребятня, бегающая вдоль всего обоза.
Я буквально физически ощущала радостное предвкушение окружающих. И решила не отставать от всех. Распустила наспех собранную с утра косу и, перебрав мысленно варианты, начала плести обратную французскую косу от самой макушки. Руки ещё помнили, как я плела косы и дочерям и внучкам, собирая их в школу. Но к такой нагрузке они не были готовы: волос было непривычно много и они были тяжелыми. Да и ракурс был непривычным, я с двадцати лет носила короткую стрижку. Пришлось пару раз делать остановку, чтобы дать рукам передохнуть. Параллельно выпускала на ощупь каждую прядку, чтобы коса смотрелась ещё объемнее. И полезла в сундук за более нарядным платьем, так как сарафана среди нарядов я не находила. Заодно и зеркальце достала из шкатулки, чтобы оценить прическу спереди. Гребнем зачесала «петухи» и уже более придирчиво изучила свою внешность. Отражение было мутноватым и чуть искривленным, как мне показалось. Но главное рассмотреть я смогла: Люборада была дюже хороша. Миндалевидные серо-зеленые глаза в обрамлении темных пушистых ресниц, изящные темные брови, аккуратный нос и пухлые губы. Нежная кожа, ровные белые зубы и шикарные светло-русые волосы довершали образ невинной девы. Так и не скажешь, что она уже побывала замужем. А кстати, как долго она была в браке? И почему детей не было? Со средствами контрацепции здесь явно проблемы. На вид я не дала бы Любораде и двадцати лет. Но раньше девушек вообще рано выдавали замуж.