Туман над Токио - стр. 13
Прощаясь у метро, Хории-сан сообщила мне хладнокровно:
– Вы же в курсе, госпожа Аш, что в Японии нет дублирующих актёров. Поэтому выход на сцену обязателен при любых личных обстоятельствах.
Нет, я была не в курсе. При каких таких личных обстоятельствах? При температуре выше 40? А как насчёт гриппа или желудочного вируса? И даже если что-то случается с близкими и родными? А если актёр сломает ногу?
Для уточнений не было времени. Дав мне информацию к размышлению, Хории-сан уже поглядывала на свои бриллиантовые часики.
– Да-да, поняла, буду стараться, – послушно произнесла я. Менеджер вошла в поезд метро, а я осталась на перроне, провожая её удачно сыгранным благодарным взглядом и очень искренней дежурной улыбкой.
Ехать мне надо было в противоположную сторону. К вокзалу Син-Осака.
Обратный путь в Тохоку я проделала по тому же сценарию, что и накануне: сезон дождей так же горько оплакивал вековое одиночество Фуджиямы, а ветер подхватывал его слёзы и шлёпал их в стёкла скоростного поезда Синкансэн, в котором давилась едва сдерживаемыми рыданиями я, маскируя от любопытных пассажиров свой размытый макияж и кислую физиономию. Изменился лишь второй акт: при переходе на вокзале Токио с линии Токайдо на линию Тохоку кровожадная стрелка-указатель линии Собу, доставляющей народ в международный аэропорт Нарита, уже не устраивала мне пыток и не загоняла под ногти и в сердце своё карающее остриё. Мой мобильный телефон, как верный страж и преданный друг, хранил в себе файл с только что купленным электронным билетом на вылет к родителям, восемнадцатого числа.
Глава 3
Теперь я рыдала уже не прячась и не маскируясь. Над телом папы. Мама стояла за моей спиной и строго шептала: «Не наваливайся на него, Лара!» А я ещё крепче обнимала папу, ложась ему на грудь. На его лице красавца-мужчины не было ни малейшего намёка на те страшные муки, которым он подвергся при кончине. Выражение достоинства и благодати покрывало светлым саваном черты родного лица. В какой-то момент, когда мои причитания достигли апогея, я ясно увидела, как папа слегка покачал головой, как бы уговаривая меня: «Нет, не надо, доченька!»
Из-за поездки в Осаку для пробы на роль английской аристократки я опоздала домой ровно на один день. Опоздала выразить умирающему отцу свою любовь и привязанность, опоздала облегчить предсмертную агонию, крепко сжать его руку, провожая в небытие.
Кажется, тогда, в поезде Синкансэн, в глубины моего подсознания неизвестно откуда был послан сигнал о грядущем горе, а сознание тупо включало механизмы защиты от внезапной психической аномалии, не поддающейся его всемогущему контролю. Этот всемогущий контроль, мой господин и диктатор, пытался взять власть в свои руки. Его эгоизм строил на своих зыбких песках грандиозные замки, которые слепили мне глаза, делали сердце каменным. И всё же подсознание, принявшее сигнал надвигающегося горя, подняло тревогу. И вот тогда, совершенно необъяснимо на сознательном уровне, чувство вины выплеснулось из меня потоками слёз и рыданий.