Тсс...кажется, я беременна - стр. 27

— Бабушка! — возмущённо пропыхтела Юнона, — Какой на фиг Аркадий? Что происходит?

— Не кричи! Кругом люди!

— Какие люди? Вон тот лысый старикашка в костюме, взятом напрокат в секонд-хенде? Это он-то люди? Ишь уставился!

— Тсс... это вообще-то он.

— Кто он? — Юнона застыла посерди зала под неодобрительными взглядами официантов.

— Ну он, — прошептала Клавдия, — Жених.

— То есть ты хочешь сказать, что это и есть тот самый Аркадий? — ахнула Юна так громко, что лысый мужчина тут же промокнул лоб салфеткой и махом выпил бокал вина, стоявший на его столе.

— Да. Это он. Я же предупреждала, что Аркаша не красавец. Зато он щедр и добр, а это в наше время самое главное.

Юнона потащила Клавдию в обратную сторону.

— А как же любовь, бабушка? — пыхтела она, с трудом преодолевая силу сопротивления Клавдии.

— Ну какая любовь, деточка? Тут бы выжить, а ты всё знай талдычишь - любовь да любовь. Была у тебя уже любовь, и что с того? И вообще, пусти. Сама не хочешь с Аркадием крутить, тогда я пойду. В конце концов я тоже еще молода и прекрасна, и вообще у него вон бутылка вина мне ровесница. Я не могу позволить выпить ее в одно лицо.

— Бабушка! Ты меня с ума сведешь!

Юнона хотела было ей сказать, что бутылка может ей и ровесница в отличие от Аркадия. Это для Юны он казался старым некрасивым дедом, а для бабушки в сыновья годился. Однако она промолчала.

8. 7

ЮНОНА

Вечером Юноне написал Макс. Да, сам Добровольский собственной персоной.

— Привет, как дела?

Так банально и просто, будто они только вчера встречались за чашкой чая. Слезы тут же застили глаза и Юноне стоило больших трудов сдержать в себе порывы не нагрубить. Или, что еще хуже, не начать общаться.

Она молча удалила сообщение и его номер, и даже хотела было заблокировать, но... рука так и не поднялась.

Подушка намокла быстро и теперь Юна уже жалела, что не поговорила. Так много хотелось спросить: куда пропал, как твои дела, все ли хорошо, и может увидимся?

Ну да. Конечно. Идеальный вариант стать прикроватным ковриком. Нет уж, Юна, конечно, та еще глупость на ножках, но точно не тряпка.

— Слышь, отец. У Юнки-то нашей не забалуешь, — крикнула мама папе лет двадцать назад, — На нее, где залезешь, там и слезешь.

— Ну я же не вошадка, — кивала головой маленькая Синицына, утверждая в свои пять лет, что детский труд наказуем по закону, поэтому игрушки она убирать не будет.

Родители тогда, конечно, посмеялись, уверенные, что это просто кризис пятилетки, но увы... Юна и сейчас, если чего не хочет — поди заставь. Легче обезьяну научить, чем Юнона сделает то, чего не хочет.