Трюфельный пес королевы Джованны - стр. 7
– Трюфельный лес.
– Что это значит? – спросила Александра, с любопытством глядя в окно. Машина медленно ехала по проселочной дороге, по обе стороны которой тянулись дубовые рощи.
– Здесь находят трюфели. И не простые, черные, а белые – знаменитые местные трюфели, самые пахучие и ценные. Как раз заканчивается сезон. В лесу – последние охотники.
И в самом деле Александра начала замечать в тумане между деревьями редкие смутные фигуры. Одну, вторую, третью. Они бродили будто без всякой цели, то и дело останавливаясь.
– Трюфели ищут не сами охотники, конечно, а специально обученные собаки, – объяснил ей друг. – Собака может унюхать трюфель на глубине десять – пятнадцать сантиметров под землей. Таких псов долго воспитывают, они сами по себе – состояние. Ну, и травят друг у друга их часто, конкуренция-то большая! Жаль, ты приехала поздно, мы бы договорились с одним охотником, и он показал тебе, как все это происходит.
– Вообще, они очень не любят кого-то близко подпускать, – обернулась его жена. – У них свои места, свои тайны. Это серьезный бизнес. Большой трюфель может стоить триста евро… А может и тысячу!
О трюфелях говорили потом каждый раз, когда к столу подавали неизбежное в этих краях лакомство – трюфельное масло местного изготовления. То хозяин, то хозяйка дома, где гостила Александра, уточняли, что масло изготовлено именно из белых трюфелей, а не из дешевых черных. К слову, сама художница в этом остром и жирном кушанье ничего особенно привлекательного не находила. Впрочем, она никогда не жаловала деликатесы, предпочитая простую пищу, не отягощавшую желудка и не облегчавшую кошелька.
…Вспомнив те давние дни, Александра безотчетно блаженно вздохнула. Конечно, тогда, как и сейчас, ее жизнь не была безоблачной и легкой. Чаще всего торговые операции с антиквариатом не приносили больших барышей, а если удавалось заработать какие-то деньги, они немедленно расходились, растворялись, утекали сквозь пальцы. Художница всегда забывала об ограниченности своих ресурсов и тратила деньги на книги, альбомы, дорогие материалы для реставрации, в самый последний момент вспоминая, что нужно было заткнуть какие-то дыры в хозяйстве.
Впрочем, мансарду, где Александра обитала вот уже тринадцатый год, вряд ли можно было назвать нормальным жилищем, а хозяйство, которое она с горем пополам вела там, – обычным обзаведением. Отсутствие почти всех необходимых удобств компенсировалось символической платой за аренду ветхого жилья. Дом в районе Китай-города предназначался «под снос» и по-прежнему числился на балансе Союза художников.