Трюфельный пес королевы Джованны - стр. 2
…Очнувшись, женщина закрыла кран и встала. «Разве я могла после этого остаться в том доме? Ведь я была одна, на своем чердаке… Быть может, если бы я не ушла, сама стала бы следующей жертвой! И не осталось бы никаких следов, и долго бы еще все думали, что я внезапно уехала, никого не предупредив…»
В дверь постучали, послышался голос матери, непривычно кроткий:
– Ты не уснула там? Тебе плохо?
Александра отперла дверь и шагнула в коридор:
– Все в порядке, мама. Просто вымоталась. Я пойду лягу?
– Так иди, я постелила. Ты правда еле стоишь!
Хотя Александра продолжала уверять, что все с ней в порядке, мать настояла на том, чтобы поддержать ее под локоть, довести до постели и даже уложить. Эти заботы словно выпили из женщины остатки сил. Она давно привыкла полагаться только на саму себя, а теперь с ней снова обращались как с маленькой. Уже растянувшись в постели, Александра почувствовала, что не способна сделать ни одного движения. Это ее ужаснуло. «Надо уезжать из города, а я разлеглась, средь бела дня! Как я могу спать, если меня, возможно, ищут?!»
Кто ее может искать – полиция или кто-то иной, Александра предпочитала не думать. От этих мыслей на нее находило душевное оцепенение, близкое к полной потере воли. Это чувство угнетало, а ведь прежде она в одиночку справлялась с любой бедой.
Мать не торопилась уходить. Она стояла рядом с тахтой и явно набиралась решимости что-то сказать. Александра подняла отяжелевшие веки и шепнула:
– Что, мама? Говори, я же чувствую, ты хочешь что-то сказать!
– Отец болен.
Голос матери прозвучал так подавленно, что Александра сразу поняла – речь идет не о приступе ревматизма или простуде. Она села в постели:
– Что с ним?
– Пока неизвестно. Плохие анализы. Может быть все, что угодно. Второго января ложится в больницу на обследование.
Все это мать проговорила бегло, словно торопясь скорее избавиться от тяжелой ноши. И, внезапно обмякнув, присела рядом с дочерью на постель:
– Теперь понимаешь, почему я так настаивала, чтобы ты провела с нами этот Новый год? Ведь это, может быть, в последний раз…
– Не говори так! – Александра внезапно ощутила прилив сил, выброс жаркой энергии, целиком уничтоживший охватившую ее апатию. – Так нельзя, ты уже настроилась на самое ужасное! Ведь еще не было обследования!
– Все равно, – уныло произнесла мать. – Старость не за горами. Мы не вечные. Тебе уже сорок два… Не замужем, без детей… И останешься одна!
– Но… Мама! Сейчас совсем не об этом надо думать! – Выбравшись из постели, художница вновь принялась одеваться. Она не смогла бы пролежать и одной минуты. – Где отец?