Труженик Божий. Жизнеописание архимандрита Наума (Байбородина) - стр. 33
Результаты активной антирелигиозной пропаганды не заставили себя ждать. Вот, например, каким «карнавалом» отмечала молодежь праздник Первого мая 1930 года в селе Ордынском, по воспоминаниям одной из местных активисток: «Карнавал начался с “похорон кулака”. “Кулак”, которого везли в кибитке с решеткой на худой кляче, жалобно выл, проклинал свою судьбу и пел песни про свои злостные дела. Следом “хоронили” попа. За ними шла молодежь с песнями и пляской. А в заключение как завелись все 33 трактора, земля задрожала! Это было потрясающее зрелище!»[14]
Но подобные народные развлечения были еще сравнительно безобидными. Выращенные активистами кадры зачастую совсем еще детьми участвовали в разорении церквей, уничтожали кресты и иконы, преследовали священнослужителей и членов их семей, доносили на верующих в карательные органы – и совершали все это со всей искренностью, честно веря, что делают доброе и полезное дело. Когда советской власти вновь потребовалось отбирать у крестьян хлеб, сельские учителя и активисты широко использовали распропагандированных ими пионеров, простых сельских детей, которые стали их добровольной агентурой в борьбе с кулаком. «Подвиг» пионера Павлика Морозова, провозглашенного советской властью «героем» за доносительство на своих родственников, которые занимались «укрывательством хлеба» (по официальной советской легенде – на собственного отца), был отнюдь не единичным, исключительным явлением. Таких Павликов Морозовых во множестве готовила новая система повсеместно.
И Сибирь не стала здесь исключением. Комсомольские деятели горели ревностью, жалея, что на их долю не выпало участия в боях Гражданской войны. Теперь они жаждали наверстать упущенное и к своей работе подходили как к продолжению сражений и подвигов Гражданской – что, по сути, так и было. В кулаке – зажиточном крестьянине – они видели исключительно «классового врага», которого непременно надо победить во что бы то ни стало. О том, что своей деятельностью они умножают злобу и ненависть, раскалывают село, некогда единый «мир», они не задумывались.
Как же больно было родителям видеть, как чужие люди настраивают против них собственных детей, заражая «классовой ненавистью» к родным, друзьям и просто односельчанам! Оттого и брался крестьянин за нож, гирьку или обрез, направляя это свое нехитрое оружие против представителей местной власти, сельских учителей и активистов комсомола. Но эти выступления были уже, скорее, актом отчаяния, поскольку систему государственной власти ни ножами, ни обрезами победить было невозможно.