Трусики для ректора - стр. 8
— Да-да! — поддерживает её вторая женщина, имени которой я, к сожалению, не помню, но знаю, что она уборщица. — У неё в руке осколок даже остался. Она в обморок упала, а рабочие её в медпункт отнесли.
— Она ещё там? — задаю вопрос и поворачиваюсь в направлении, где находится медпункт.
— Да. Где ей ещё быть? Минут пять только прошло, — отвечает Анна Петровна, собирая крупные осколки.
Быстрым шагом направляюсь к нужному кабинету, мысленно прокручивая слова повара и уборщицы. Ещё не дойдя до двери, слышу, как там что-то громко падает, кто-то кричит. Оглушают ещё какие-то незнакомые пугающие звуки, которые походят на драку.
Резко распахиваю дверь и влетаю в медпункт, готовый в случае чего вступить в конфликт. Врезаюсь в спину одного из рабочих, что стоит с камерой в руках и, тихо посмеиваясь, снимает происходящее. Второй рабочий делает то же самое, только ещё и комментирует:
— Дамы и господа, среди нас сумасшедшие. Учатся и находятся рядом с каждым…
Смотрю на того, кого они снимают, и натыкаюсь взглядом на двух человек. Нашего университетского врача, Ивана Владимировича, и испуганную девушку, что ногами стоит на кушетке и со слезами на глазах смотрит на всё происходящее. Её трясёт. Из одной ладошки торчит небольшой кусок стекла, по которому стекает кровь.
Чертыхаюсь мысленно, когда более детально рассматриваю девушку. Ольга. Та, что два дня подряд постоянно попадается мне на глаза в попытке покалечить себя или меня.
Сейчас на ней всего лишь джинсы и чёрный вязаный свитер. Блондинистые волосы затянуты в высокий хвост.
— Девушка, дайте свою руку. Я выну осколок и наложу швы, — спокойно просит доктор, но в голосе его скрыто раздражение. Наверное, не первый раз произносит эту фразу.
Девушка со всей силы мотает головой. Её руки трясутся, как будто бы её током бьёт. Глаза бешено бегают по комнате. В этот момент она напоминает мне напуганного оленёнка, которого поймали браконьеры и пытаются убить.
Красивый оленёнок Бэмби, однако.
Пару секунд смотрю на неё, и во мне зарождается новое чувство. Мне хочется защитить её, обнять, успокоить. Почему-то не могу отбросить это желание вызванное, скорее всего, от… жалости. Прежде никогда не испытывал такое желание, даже когда преподавал в университете и принимал зачёт у взволнованных студентов. Бывало, что я знал, что студент готов, но просто перенервничал во время ответа, поэтому такой неуверенный, но никогда не жалел.
Подумаете сейчас, что я тиран… Возможно! Но благодаря таким зачётам в будущем у моих студентов не возникало стеснения перед сдачей дипломов. Они учились быть уверенными, чтобы я не валил их.