Труды по россиеведению. Выпуск 5 - стр. 8
Однако наше видение Первой мировой по-прежнему определяет не сущностное, а текущее, «заказное». Юбилей ушел на решение большой государственной задачи – превращения войны, которую мы полагали империалистической (захватнической, преступной), в Отечественную: оборонительную, справедливую, народную, героическую. Первая мировая как мостик между 1812 и 1941–1945 гг. – вот по существу формула нынешнего отношения к той войне. В ней мало от истории – она служит идеологии.
И в этом смысле юбилейный год ставит перед нами еще один вопрос: в какой связи находятся у нас история и память? Представляется, что для россиеведения это важный теоретический вопрос. В самом общем виде ответ на него понятен – и он не особенно радует. «Обращая» историю в память (вполне естественная социальная операция), мы, русские, каждый раз демонстрируем, что не стремимся сохранить наследие, понять прошедшее, обратить это понимание на обустройство настоящего. Нам свойственно попадать в плен актуальных представлений о «пройденном», обусловленных не исторически, а политически.
Характерно, что современная Россия, самоопределяясь во времени, перекидывает мостик не в будущее, а в прошлое. В этом ее принципиальное отличие от «советского проекта» и от постсоветских 90-х. При этом, оглядываясь назад, мы применяем неточную, «сбитую» оптику: более чем когда-либо, готовы перекрыть всю свою историю воспоминаниями, составляющими русскую гордость, представить прошлое сплошной летописью побед и свершений. Особенно показательно в этом смысле отношение к ХХ в.: ставя перед нами болезненные, страшные, неразрешимые даже вопросы, эта история сопротивляется «оптимизации», улучшению, героизации. Но столетие Первой мировой еще раз продемонстрировало: «переделка» прошлого – в воображении, памяти – будет продолжаться.
Мы не готовы извлекать смыслы/уроки из истории; эта работа в настоящее время лишена социального значения. Память для нас – как волшебное зеркало: работает по принципу позитивного искривления, показывает только лучшее. Неадекватность отражения мало кого смущает; главная задача момента – нравиться себе. Это желание кажется вполне естественным, но в социальном отношении оно порочно. Опьяняюще-расслабляющий, дурманящий эффект «кривого зеркала» краткосрочен: рано или поздно придется возвращаться в реальность. Привычка же видеть себя только с лучшей стороны, утрата навыка к критическому самопознанию затрудняют возвращение.
Нынешние отношения с прошлым демонстрируют, как мало в нас исторического чутья, насколько ограничено ощущение своей вписанности в историю. Современная Россия, кажется, более всего озабочена защитой памяти о Великой Отечественной войне. Но здесь как раз все уже состоялось. О советских солдатах, как бы там ни поворачивалась политическая конъюнктура, и через столетие скажут: воины-освободители, «Родину спасшие». Они это заслужили – великой исторической жертвой и великим историческим подвигом. Проблема не в них, а в нас – с чем мы войдем в историю.