Труды по россиеведению. Выпуск 4

Милюков П.Н. Интеллигенция и историческая традиция // Вехи. Интеллигенция в России: Сборники статей, 1909–1910. – М., 1991. – С. 359–360.

Там же. – С. 361.

Бродский И. Книга интервью. – 5-е изд. – М., 2011. – С. 329.

Социальная функция истории состоит в выявлении значений прошлого, его критическом осмыслении и понимании, донесении этого знания до общества. Это – не популяризация истории, а критическая «проработка» и гуманизация общественной памяти. Известный французский исследователь П. Нора так формулировал задачу историка: превратить в историю спрос своих современников на память. Тем самым в общество вносится сознание историчности, что дает культуре те внутренние напряжение и определенность, которые необходимы для развития. Французский историк Марру писал: человек освобождается от прошлого, давление которого он смутно ощущает, не через забвение, «но через усилие, направленное на то, чтобы вновь обрести его, совершенно сознательно принять его, сделав своей составной частью» (Marrou H. De la connaissance historique. – Р., 1954. – Р. 274). История, таким образом, оказывается «школой, учебной площадкой и инструментом нашей свободы».

Позиция неучастия, ведущая к социальному аутизму, как и положение «над схваткой», поддерживающее в историке сознание высокой профессиональной миссии («избранности»), – это реакция на прошлое, ответ советскому, где назначение истории было сугубо утилитарным: служить. Сегодняшний историк, укрываясь от общества и власти в нише «малых» профессиональных дел, решает вчерашние задачи, оставаясь совершенно нечувствительным к новым вызовам. Им игнорируется потребность в рационализации и гуманизации исторической памяти, которая в той или иной степени ощущается в любом современном обществе, в том числе и в нашем, ищущем свой путь в современность.

Печатается по изд.: Ахмадулина Б. Стихи. – М.: Худ. лит-ра, 1975; Бунин И.А. Избранное: Стихотворения. Переводы. – М.: Моск. рабочий, 1977; Он же. Собр. соч.: В 6 т. – Т. 4.: Произведения, 1914–1931. – М.: Худ. лит-ра, 1988; Галич А. Я верил в чудо: Песни и стихи. – М., 1991; Окуджава Б. Стихотворения. – СПб., 2001; Соколов В. Четверть века: Избранные стихи, 1948–1973. – М.: Изд-во «Сов. Россия», 1975; Чухонцев О. Ветром и пеплом: Стихотворения и поэмы. – М.: Современник, 1989.

Понятно: мы «модернизируем» образ кн. Александра. Но ведь речь идет именно об «образе»; кого интересует сам Александр Ярославович…

Кульпин Э.С. Социально-экологический кризис XV века и становление российской цивилизации // Общественные науки и современность. – М., 1995. – № 1. – С. 91.

Выше, в своей статье, Э.С. Кульпин произносит поразительные слова: технологии подсечно-огневого земледелия «позволяли иметь производительность труда… наивысшую за всю историю России, возможно, превышающую современную по зерноводству…» (2, с. 91).

За этим последует подъем средневековой Европы.

В 1965 г. в ссылке Иосиф Бродский зафиксировал то же: «В деревне Бог живет не по углам, / Как думают насмешники, а всюду. / Он освящает кровлю и посуду / И честно двери делит пополам. / В деревне он – в избытке. В чугуне / он варит, по субботам чечевицу, / приплясывает сонно на огне, / подмигивает мне, как очевидцу. / Он изгороди ставит. Выдает / девицу за лесничего. И, в шутку, / устраивает вечный недолет / объездчику, стреляющему в утку…».

Несмотря на некоторую комичность стиля, это, безусловно, так.

«Политически» – значит не только научно, но и практически. Это знание должно быть привнесено в сферу политики.

Не кто иной, как маршал Д.Т. Язов обнародовал цифры потерь: почти 9 млн. на фронте и 27–28 млн. в тылу (см.: 17).

Как показал дальнейший опыт, десятикратное сокращение расходов на гонку вооружений в 1990-е не привело к экономическому росту, а скорее усугубило проблемы, разрушив все отрасли экономики, непосредственно связанные с военным производством. Свободного перемещения капитала, труда и товаров в гражданские отрасли не произошло ввиду системного характера милитаризованной советской экономики, и эта система обвально деградировала, но не подверглась рациональному реформированию после 1992 г. Поэтому сейчас, в условиях огромного роста ассигнований на оборону, положение остается немногим лучше.

Нельзя не отметить, что, например, в Германии после падения монархии образовалось вполне демократическое государство. Оно уступило место гитлеровскому нацизму лишь 16 лет спустя в условиях беспрецедентного мирового экономического кризиса.

Заключенный до того Договор о частичном запрещении ядерных испытаний от 1963 г. преследовал прежде всего экологические цели. Договоры о запрещении размещения оружия массового уничтожения в космосе и на небесных телах (1967) и о запрещении размещения оружия массового уничтожения на дне морей и океанов (1971) относились к военной деятельности, которую стороны едва ли планировали из-за ее сомнительной целесообразности.

По исторической иронии, 22 года спустя, в 2001 г., США действительно предприняли военную кампанию в Афганистане вместе с союзниками и при поддержке России – с целью подавления гнезда международного исламского экстремизма и терроризма, в который превратился Афганистан в итоге десятилетней войны СССР, его поражения и ухода, последовавшей гражданской войны и захвата власти исламскими экстремистами под флагом «Талибана». Но и кампания США, НАТО и ООН тоже не принесла успеха, а их намеченный уход из Афганистана в 2014 г. грозит новой дестабилизацией всей Южной и Центральной Азии.

До этого Договоры ОСВ-1 от 1972 г., ОСВ-2 от 1979 г. предполагали ограничение наращивания, но не фактическое сокращение ядерных вооружений.

Под ней понималось обеспечение сбалансированного федерального бюджета за счет жесткого урезания социальных расходов.

Например, первый вариант Договора СНВ-2 от 1993 г. предусматривал 10-летний срок выполнения, который был экономически неприемлем для России и предполагал резкое нарушение паритета в пользу США.

Договор СНП предусматривал сокращение стратегических вооружений каждой стороной до 1700–2200 ядерных боезарядов.

Военная доктрина РФ утверждена указом президента РФ 5 февраля 2010 г.

Немецкое экономическое чудо 1950–1960-х годов в условиях оккупации – это не модернизационный этап развития страны, а возвращение народа в лоно европейской демократии после фашистской аберрации.

В общей сложности силы НАТО отстают от потолков изначального ДОВСЕ по личному составу на 42%, по бронетехнике и артиллерии – на 25, по боевым вертолетам и самолетам – на 45%.

По ГПВ-2020 планируется к 2020 г. произвести 3000 единиц бронетехники, 500 боевых самолетов и 1000 вертолетов, 100 кораблей и подводных лодок, 3000 антиракет и порядка 400 наступательных стратегических ракет.