Труды по россиеведению. Выпуск 2 - стр. 57

…Кстати, попутно о названиях. Определи «коллективизация» – один смысл, если вдруг «голодомор», «раскрестьянивание» и т.п., то совсем-совсем другой. Или «Великая Отечественная…», а в противовес, как уже прорывается в русских текстах, – «советско-нацистская…». Разные содержания вытарчивают из разных слов.

Но – к Войне. Власть абсолютно мотивированно схватилась за нее. Отдашь – легитимности не будет (собственно, вот и ответ на мои вопросы). Ведь Власть, Режим, Социальный Строй всегда знают, где их корни. Знанием не научным, не рефлекторным, если можно так сказать, а – животным, природным. Современная Властная Россия, Управляющий Режим и Господствующая Социальность вышли из Войны, являются ее порождением, коренятся в ней. – С первого, привычного, взгляда это чушь какая-то. Разве нынешняя Россия не родилась из Перестройки, событий 91–93, вообще 90-х годов и начала нового века? – Да, и из них тоже. Однако в основе своей – из Войны.

И ничего странного и удивительного здесь нет. Ведь и предшествовавший режим родился из Войны. Первой мировой. Да, да, я о Большевистском режиме. Он начал складываться в ходе той самой Первой. И, конечно, никто тогда и предположить не мог, что выплавляется нечто небывалое. И сами большевики тоже ничего не знали и в том процессе не участвовали. Во-первых, воспитывался «массовый человек» – новый социальный индивид, проживающий свою жизнь в кипящем многомиллионном котле. Во-вторых, этот «массовый человек» сразу же был помазан Войной – кровью, убийством, безжалостностью, бессердечностью и пр. Но какой Войной! Массовой, бесконечной (и вправду сказать, начавшись в 14-м, когда была завершена? В 45-м? В 89-м?), технической и анонимной. На два последних ее свойства следует обратить особое внимание.

Ленинизм-сталинизм, гитлеризм, маоизм и т.п. стали возможны тогда, когда появилась и реализовалась техническая возможность анонимных массовых убийств. Первая мировая («Великая война» – у англичан, французов и др., но не у немцев и русских) научила человека (миллионы людей) уничтожать себе подобных с большой дистанции с помощью каких-то сложных устройств, без всякого физического перенапряжения и – главное – без личного соучастия-сопереживания в убийстве, так сказать, имперсонально, «ничего личного». На этом и были построены тоталитарные режимы ХХ в.

Евреев массово убивали уже не в ходе массовых погромов, где христиане, представленные своим боевым авангардом, встречались со своими жертвами лицом к лицу. Евреев убивали в специально отведенных местах в газовых камерах. Утром дома попил кофе, поцеловал жену и милых детишек, напомнил, что вечером приглашены к Шульцам послушать Шума-на и поужинать, пришел на работу, получил задание на сегодняшний день, из своего бюро отправился на объект и, вспомнив, что надо написать матушке, она заждалась, открыл газ… Вечером Шуман, веселый разговор с Шульцем (коллегой), чуть-чуть больше пива, чем надо. В целом неплохой день. Массовый русский зек умирал от голода и холода в вечной мерзлоте, исчезал в тюрьмах, надрывался в шахтах и на лесоповале, и никто лично к этому не был причастен. Система. «Мы ничего не знали». «Таковы были приказы». Утром поел вчерашних щей, опохмелился, напомнил жене, что вечером идут к Семеновым, Степану Гаврилычу рыбца из Астрахани прислали, пришел в лагуправление, сактировал семерых умерших ночью, шестую бригаду отправил на дальнюю делянку, велел сократить норму жиров, прочитал газету, а вечером хорошо пил и пел со Степаном. Ужравшись, велели привести двух новых «бандеровцев» и заставили их голыми плясать на сорокаградусном морозе. Во потеха была, Степа даже от восторга блеванул. Эх, хорошо все-таки…