Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата - стр. 27
– А до чеснокомана? – спросила я, тяжко вздыхая и прикидывая, были ли те, кто съехал отсюда по собственному желанию, а не по причине преждевременной и неизбежной.
– До чеснокомана? Жила здесь одна гулящая. Все говорила, мол, заработаю, быстро перееду отсюда. Переехала… – философски заметила Лукреция.
– Заработала? – мрачно перебила я, мечтая о хотя бы об одном хэппи-энде в череде трагических историй бывших постояльцев.
–Да дослушай ты! Перебиваешь! Переехала ее карета. Травмы, несовместимые с регенерацией, – вздохнула бабка, подходя ко мне поближе и уставившись на мою шею.
– А до нее кто жил? До гулящей? – спросила я, представляя, с какими бы удовольствием я бы поиграла с директором игру «Ван Хельсинг». Можно и в «Блейда» сыграть. Только, чур, я тот, который с арбалетом и с мечом, а не тот, кто с клыками и пафосом.
– До гулящей жили строители. Приехали что-то строить. Что ни вечер, то кровавые оргии. Порешили, – цыкнула зубом бабка Лукреция, разглядывая меня с ног до головы.
– Что порешили?– уточнила я, не сводя глаз с веревки.
– Порешили их сотрудники Кровоконтроля. Не строители они вовсе оказались, а охотники- нелегалы. Вон сколько кровищи осталось. Но платили исправно, исправно… – заметила Госпожа Лукреция, – А до них тут бордель был.
– А бордель тоже убили в полном составе? – ужаснулась я. «Наша служба и опасна и трудна! И на первый взгляд как – будто не видна!»
– Да нет, не всех. Некоторых просто покалечили, – вздохнула бабка, потирая скрюченную спину. Были у меня подозрения, что я разговариваю не только с очевидцем, но и с активным участником событий.
Я не стала уточнять, кто, когда и при каких обстоятельствах это сделал. Ответ на самый злободневный вопрос «где», я уже знала.
– А где туалет и ванная? – наивно спросила я. И мне показали ужасающе грязный санузел.
– А что? Бабушка старенькая… Мыть некому! – обиженно заявила Госпожа Лукреция, глядя на мое возмущенное лицо. Все-таки она больше бабка, чем госпожа.
Я вышла в коридор, и взгляд мой упал на портреты.
– Я вижу, что у вас многочисленная родня, – елейно заметила я, глядя на крайне неприятные лица.
– Это – не родня. Это те, кто должны мне денег, – цыкнула зубом бабка, не сводя глаз с моей шеи, – Я тут займами занимаюсь. Так вот, условие выдачи займа – портрет. У меня целый секретер расписок. А этих повесила, чтобы не забыть. Хожу каждый день мимо них, проклинаю помаленьку. Недавно студент приходил. Денег на обучение ему не хватало. Как с топором пришел, так с ним и вынесли.
Она поскребла длинным когтем кровавое пятно на старых обоях, плюнула и пошла к себе, оставив меня наедине с двумя пачками лапши, при полном отсутствии вилки, тарелки и ложки. Пришлось хрустеть ею, запивая ее холодной водой из-под крана. Нет, я тут и недели не протяну. Это точно.