Трудный разговор - стр. 3

Жак был разбит. Он не привык к одиночеству. С дядей – страшим братом отца – у них всегда были очень теплые отношения. Ближе, чем с отцом. Когда год назад началась история с Софи, жизнь Жака заиграла новыми красками… Этот год пролетел так быстро.

Жак бродил из комнаты в комнату, потом рухнул на кресло в гостиной.

– Что ты опять маешься? – спросила Натали. – Налить тебе выпить? Все равно мы не едем никуда завтра.

– Не хочу. – Жак помотал головой.

– Я понимаю, ты любил дядю, – сказала Натали. – Но он уже был в возрасте. Он не мучился и прожил хорошую жизнь.

– Да, ты права, спасибо. – Жак кивнул. Ему не хотелось разговаривать с Натали. Он чувствовал, что ее грусть вызвана, скорее, отменившейся из-за похорон поездкой в горы, чем смертью дяди Клода или сочувствием к нему, Жаку, потерявшему дорогого человека.

– Я иду спать. Был трудный день.

Жак еще час просидел в кресле, практически не двигаясь и уставившись в одну точку. Дядя умер. Софи пропала. Натали… а что Натали?

Жак поднялся в спальню. Лег и достал телефон. Перед глазами замелькали куски переписки с Софи, и в памяти всплыли слова Ленура. Ненастоящий роман! Что он понимает? Еще какой настоящий! Самый настоящий! Самый чистый! И самый искренний! Самый лучший! От возмущения Жаку стало жарко, и он с силой отбросил одеяло, разбудив Натали. Она повернулась к нему. Жак замер.

– Ты так напряжен. Может… – Жак почувствовал, как холодные пальцы Натали забрались между пуговицами его пижамы.

Он попытался аккуратно убрать руки жены, но она навалилась сверху.

– Не поняла, ты что, сопротивляешься? Да выкинь свой телефон!

– Я не в настроении сегодня, – устало сказал Жак, пряча телефон в тумбочку, – давай спать.

– Не переживай, если не получится, в твоем возрасте это нормально, – Натали засунула руку поглубже, – кого там надо расшевелить?

Жаку стало противно.

– У меня все в порядке! Я просто не хочу! Отстань от меня! Не трогай меня только! Не прикасайся вообще ко мне никогда! – вспылил Жак и вскочил с кровати.

Он постоял пару минут в коридоре пошел в дальнюю гостевую комнату. Жак любил эту мансарду – самую маленькую из всех комнат, с балконом и окошком в крыше. Он снял верх пижамы, понюхал, скомкал и бросил в угол. Понюхал свои руки. Вроде не пахнут. Лег на кровать и сразу успокоился.

Его мутило от этого запаха. Душный, кисловатый запах молодящейся женщины. Сначала он говорил: «Натали, будь собой! Смирись, двадцать тебе больше никогда не будет». Но погоня за уходящей молодостью была первостепенна. За последние годы почти все интересы Натали свелись к бесконечной борьбе за цвет лица, устранению отеков и правильному питанию. В результате Натали действительно выглядела существенно моложе своих лет. Но этот внешний эффект полностью компенсировался прогрессирующим занудством, отстраненной холодностью и ледяными руками.