Трудное счастье - стр. 22
– Вот черт! – пробормотал Люсьен, проснувшись. Он тяжело дышал, будто после быстрого бега. Сердце учащенно билось, а его мужское естество находилось в состоянии полной боевой готовности. Ничего не поделаешь, Алехандра – дочь своего отца. Достаточно было посмотреть, как эта девушка с ним общалась – холодно, отчужденно, презрительно.
И все же из головы не шел приснившийся поцелуй. Люсьену стало так жарко, что он даже откинул одеяло, несмотря на холодную зимнюю ночь.
Что же будет, когда они вместе поедут на запад? – подумал он. При одной мысли о долгих темных ночах, проведенных в ее обществе, под луной, он снова ощутил, как разгорается желание. Сколько дней займет это путешествие? Сколько миль им предстоит преодолеть бок о бок? Если путь их лежит не в Риас-Альтас, куда же тогда? Возможно, на юг в порт Риас-Бахас? Или в многолюдный, загруженный порт Виго?
Сон повлиял на него удивительным образом. Люсьен сразу утратил прежнюю уверенность в себе. Скорее всего, потому, что понимал – тому, что явилось в сновидении, никогда не бывать, и все же в глубине души ему очень хотелось бы, чтобы сон оказался вещим.
Тут Люсьен пожалел, что на столике у кровати нет бренди, там стоял только приготовленный Алехандрой напиток – вода с апельсиновым соком, медом и мятой. Он взял графин и отпил большой глоток. Постепенно страстный жар спал. Люсьен снова потянулся к столику и надел на палец перстень с гербом, который носил всю взрослую жизнь. Он был рад, что кольцо к нему вернулось. Потом взял газету и посмотрел на дату.
Первое февраля. День рождения его матери. Впрочем, семья считает Люсьена погибшим и вряд ли в их доме в этом году царит праздничное настроение. Люсьен достал из-под подушки нож и положил его на столешницу. Стрелки настенных часов показывали почти четыре. В доме стояла тишина. Люсьен понимал, что больше не заснет.
Он постарался как можно точнее воссоздать в памяти карты Испании, лежавшие в его седельной сумке во время долгой дороги на север, к морю. Он и его люди сделали много зарисовок, измеряли расстояния, исследовали топографию местности, отмечали ущелья и тропы, по которым можно было пройти, реки, мосты и уровень воды. Многое из этого Люсьен устанавливал лично, когда они переходили горы. На полях он записывал пояснения и личные наблюдения.
Но, увы – после встречи с французскими солдатами драгоценная папка была утеряна. Во всяком случае, Люсьен не видел ее с того дня, когда лежал раненый на поле боя над городом Ла-Корунья. Пожалуй, многое он мог бы восстановить по памяти, и все же утрата таких ценных сведений была весьма ощутима. Без знания местности британской армии придется руководствоваться неточными и устаревшими сведениями, а значит, рисковать во время каждого перехода и преодолевать трудности, которых можно было избежать.