Трудно допросить собственную душу - стр. 21
– Про любовь, наверное. – Лиза наконец улыбнулась. – Про что еще можно петь таким голосом? Про разбитое сердце…
– Ну, почти про любовь… – согласился он. – Точнее, про любовь к музыке… Но там есть еще про страсть господина Ревность. Знаком тебе этот господин?
– Я такого не знаю.
– А госпожа Любовь?
– Не знаю… – ответила Лиза таким тоном, что это можно было принять и за «да», и за «нет». – Зато ты, наверное, ее хорошо знаешь, судя по тому, с какими глазами убежала эта Лариса.
Он отстранился, убрал руки с ее талии, взял Лизу за плечи. В комнате было сумрачно, света никто не зажег, Наташа с парнем танцевали в другом конце, точнее, как-то страстно и неуклюже топтались на месте. Лиза видела краем глаза их возню и уже знала, что сейчас они исчезнут в другой комнате.
– Ты мне простишь Ларису? – спросил он очень серьезно. Тогда она еще не знала его привычки серьезным тоном говорить вещи, не имеющие для него никакого значения. И эти слова показались ей очень важными, показалось, что это его отречение от всех женщин, которые были тут до нее, танцевали, ревновали его, спали с ним – она думала и об этом, и уже с болью…
– Конечно. – Она постаралась, чтобы ее голос не дрожал. – Какое это имеет значение?
– Огромное.
– Олежка, дай ключ… – к ним подошла совершенно пьяная Наташа. «Когда она напилась?» – удивилась Лиза. Ее друг уже вышел.
– Развратница, – ласково сказал Олег, открывая ящик маленького столика, где стояла магнитола, и вытаскивая плоский ключ. – Вот зачем ты ходишь ко мне в гости!
– Олежка, ты просто чудо! – Наташа чмокнула воздух губами и махнула Лизе рукой. – Знаешь, я остаюсь. Олег тебя отвезет домой, ладно?
– Ты иди, иди… – смеясь, выпроваживал ее Олег. – И не слишком шумите, Витя дома.
Наташа вышла, задев бедром косяк двери, а Олег мимоходом объяснил Лизе:
– Витя – это мой сосед. Ведь тут бывшая коммуналка. Две комнаты мои, одна его, одна ничья, но я ее скоро выкуплю. Потом и Витю переселю куда-нибудь.
– А потом? – спросила Лиза.
– Ну, что мне делать потом… Женюсь, наверное!
И он шутливо протянул к ней руки.
Он только поцеловал ее в тот вечер – хотя она уже позволила бы большее. «Наверное, потому, что чувствовала себя его собственностью, – подумала она сейчас. – Да, Олег умел внушить женщине это чувство!» Он отвез ее домой, она звала его наверх – познакомиться с мамой, выпить кофе… Он отказался и поцеловал ее еще раз – быстро, ласково, словно для того, чтобы приучить ее к себе. И приучил – они целовались на улице, в его машине, в его квартире… Плейер и кассеты с английским лежали в комнате Лизы мертвым грузом, ей было не до будущего, ведь настоящее вдруг стало так прекрасно и замечательно! Ощущение пустоты своей жизни исчезло, жизнь внезапно наполнилась новым смыслом. Этим смыслом был Олег, и только он. Теперь Лиза понимала, что она сразу перестала думать о себе как о личности, ощущать свою собственную ценность без него. Это была ловушка для чувств – она была счастлива, безумно счастлива и горда, когда рядом был он, а без него была еще большим ничтожеством в собственных глазах – только потому, что его не было. Значит, надо было сделать так, чтобы он был рядом всегда! Это было очень просто решить, куда проще, чем обдумывать какие-то другие планы на будущее.